такое, что такое! – отозвался голос из другой комнаты. Интонация была странная – как будто это был не вопрос.
Мальчишка на топчане задергался в веревках.
– А-а-а-а-а-бе-е-е-е-е!
В дверях появился человек, отряхивающий руки о подол своей потрепанной рясы.
– Что такое, что такое! – повторил он все тем же странным, невопросительным тоном. Голос у него был старческий, усталый по краям, но в центре его было терпение.
Терпение тяжкого валуна, или кошки, которая возится с котятами. Совсем не такой голос, какой ожидаешь услышать от герцога Гибейского.
– Что такое, что такое! Тише, Тани, тише. Я не ушел, я в соседней комнате. Вот, видишь, я вернулся.
Его ноги шлепали по голому каменному полу. Человек был бос. Я ощутил, как напряжение мало-помалу покидает меня. Что бы тут ни происходило, вряд ли это было что-то столь мрачное, как я воображал.
Увидев приближающегося человека, мальчик перестал рваться.
– И-и-и-а-а-а! – сказал он и снова натянул веревки.
– Что такое? – на этот раз то был вопрос.
– И-и-и-а-а-а!
– А?
Старик оглянулся и только тут увидел меня.
– А! Привет.
Он снова перевел взгляд на мальчишку на кровати:
– Какой ты у нас сегодня умница! Тани меня позвал сказать, что у нас гости!
Лицо Тани расплылось в жуткой усмешке, и он издал резкий, хриплый выдох. Как ни мучительно это звучало, было очевидно, что Тани смеется.
Босой человек обернулся, посмотрел на меня и сказал:
– Я тебя не узнаю. Ты тут бывал раньше?
Я покачал головой.
– Ну, у меня хлебушек есть, ему всего два дня. Натаскай воды, и можешь взять, сколько съешь. – Он посмотрел на меня: – Тебя это устраивает?
Я кивнул. Единственной мебелью в комнате, если не считать топчанов, были стул, стол и открытая бочка, стоящая у одной из дверей. На столе были стопкой сложены четыре больших круглых каравая.
Он тоже кивнул и осторожно направился к стулу. Шел он неуклюже, как будто ему больно было ступать.
Добравшись до стула и сев на него, он указал на бочку у двери:
– Вон там, за дверью, насос и ведро. Ты не торопись, гоняться тут не за кем.
Говоря, он рассеянно закинул ногу на ногу и принялся растирать босую ступню.
«Проблемы с кровообращением, – подумала давно заброшенная часть меня. – Повышенный риск инфекций и серьезный дискомфорт. Ноги надо класть на возвышение, массировать и протирать теплым настоем ивовой коры, камфары и маранты».
– И ведро слишком полное не набирай! А то еще надорвешься или разольешь. Тут и без того сыро.
Он поставил ногу на пол и наклонился, чтобы взять на руки одного из малышей, который беспокойно завозился на одеяле.
Наполняя бочку, я поглядывал на
