Эллы. Даже вы притихли, разговорчивые мои. Оставь посуду, Каролин, утром придет Сандрин. Спокойной ночи, мои дорогие. Барометр настроен оптимистично, так что завтра сможете отправиться на «Бижу» в дальнее плавание. Хотите, я приготовлю вам еды в дорогу?
Элла лежала в своей комнате, на гладких хлопковых простынях. В окно, неплотно прикрытое снаружи ставнями, просачивался прохладный ночной воздух, шевеля занавески своим соленым дыханием. Щель в ставнях показала Элле, что взошла луна, засыпавв серебристыми бликами ее комнату. Бескрайний океан там, за окнами, отражал лунный свет, создавая странное зыбкое сияние, больше похожее на загадочный рассвет, а прибой нежно вздыхал и нашептывал волнующие обещания.
«Надо же, здесь совсем не темно», – уже засыпая, подумала Элла, и ее мысли уплыли далеко, на сказочный остров, залитый морем света.
Она проснулась от того, что кто-то, возможно Кристоф, насвистывал «Марсельезу»[19], спускаясь по лестнице, а затем кто-то – Каролин или Марион – шикнул на него.
Яркий солнечный свет настойчиво пробивался сквозь ставни, формируя золотую замену серебристым лунным бликам. Элла спрыгнула с кровати, пробежала по тряпичному ковру, нажала на тяжелую металлическую ручку, удерживавшую ставни, и распахнула окно настежь. Теплый ветерок ласково гладил ее обнаженные руки, теребил тонкую ткань ночной рубашки, а солнце заливало жаром комнату. Элла натянула юбку и блузку и почти сбежала по лестнице вниз.
Французские окна на кухне были открыты, как и прошлой ночью. Полная седовласая женщина в фартуке поверх полосатой юбки из тика вошла с террасы, неся в руках пустой поднос. Ее деревянные башмаки стучали по терракотовой плитке.
– Bonjour, mademoiselle. Enchantée[20], – приветливым тоном произнесла она и официально пожала Элле руку сильной загрубевшей от работы рукой, широко улыбаясь при этом. Каролин, вошедшая следом, представила ее как Сандрин. Женщина тут же захлопотала возле раковины.
– Пойдем, Элла, завтрак на террасе, – сказала Каролин и взяла с кухонного стола пару кувшинов с широким горлышком. Когда они вышли во двор, под тень жасмина, она объявила:
– Voilà![21] Элла и кофе.
– А вот и ты, дорогая! Тебе хорошо спалось?
Марион передала Элле корзинку с хлебом; Каролин тем временем обходила всех, разливая в маленькие чашечки густой, как патока, кофе и добавляя в ароматный напиток горячие сливки. Более привычная к тарелке с овсянкой и чаю в изящных чашках, Элла замялась, не зная, как вести себя дальше. И когда Марион взяла свою чашечку обеими руками и отхлебнула из нее, робко последовала ее примеру. Кофе был восхитительным, бодрящим, как и завтрак на открытом воздухе. Кристоф макал кусочки хлеба в кофе, но Элла последовала примеру Каролин и густо намазала хлеб маслом и вишневым джемом.
– Итак, сегодня мы возьмем тебя с собой на «Бижу», – сказал Кристоф между глотками кофе. – Ты раньше ходила под парусом?
Элла
«
Bonjour, mademoiselle. Enchantée (
Voilà! (
