хорошо, что ты умеешь готовить, Бопха, – сказал профессор. – Жена должна уметь хорошо готовить, так что когда ты выйдешь замуж…
– Ну ладно, пап, не будем об этом, – прервала отца дочь. – Вот, кстати, и Николя.
За окном послышался шум автомобильного двигателя. Бопха поставила поднос на стеклянный столик посреди гостиной и пошла, вслед за отцом, встречать гостей.
Припарковав «Волгу» посреди небольшой автостоянки, окруженной манговыми и банановыми деревьями, Крижевский вышел из машины и направился по узкой каменной дорожке к входу в профессорскую виллу. Савельев последовал за ним, с интересом разглядывая красивое колониальное здание. На пороге их уже поджидали Сэтхи и Бопха. Николай сложил ладони перед лицом и слегка поклонился, приветствуя своего камбоджийского друга. Профессор и Бопха ответили взаимным поклоном. Савельев, не привыкший к восточным традициям, протянул Сэтхи руку, тот улыбнулся и пожал ее.
– Bienvenue, chers amis!3 – произнес профессор на чистейшем французском языке, приглашая гостей в дом.
– Это мой новый коллега, Вадим Савельев, – представил молодого журналиста Крижевский.
– Очень приятно, – сказал Сэтхи и указал Вадиму на девушку. – А это Бопха, моя дочь.
Бопха мягко улыбнулась Савельеву, и профессору показалось, что глаза молодого человека слегка заблестели.
Просторная столовая была оформлена в смешанном азиатско-европейском стиле и давала понять, что хозяин дома – человек двух культур. На стенах висели акварели с изображением Эйфелевой башни, Сакре-Кёр, Мулен Руж и других романтических парижских достопримечательностей, на полках вдоль стен располагалась большая коллекция из позолоченных, бронзовых и каменных статуэток Будды и разных индуистских божеств.
На столе уже были разложены закуски: французские сыры, ростбиф, кусочки соленой рыбы, несколько овощных салатов. Низкорослая улыбчивая служанка Совани слегка поправила и так уже безупречно расставленные тарелки, поклонилась гостям и тихо вышла из столовой.
– «Шато де Латур», урожай 1959 года, – продемонстрировал Сэтхи только что откупоренную бутылку, когда все уселись за стол.
– А ты знаешь толк в вине, дорогой Сэтхи, – улыбнулся Крижевский.
– Да, из меня мог бы выйти отличный сомелье, – в шутку согласился профессор. – Но я выбрал другой путь, как ты знаешь.
Профессор уже более десяти лет преподавал французскую и камбоджийскую литературу в одном из университетов Пномпеня. После пяти лет жизни и учебы в Париже, куда он попал вскоре после окончания Второй мировой войны, он по-настоящему влюбился во Францию и особенно боготворил французских поэтов, которых мог цитировать по памяти часами. Однако свою родную, кхмерскую культуру он тоже безгранично любил, поэтому не захотел остаться жить в Париже и вернулся в Камбоджу сразу после того, как страна получила независимость от Франции в ноябре
Добро пожаловать, дорогие друзья! (
