литературе, что у них общего, кроме натужного пафоса, ненатуральных персонажей и надуманного сюжета…
Десятый «В» разочарованно вздохнул и сосредоточился на подготовке к выпускному сочинению, то есть на повторении уже пройденного за предыдущие годы «материала».
Но Динэра всеми допустимыми средствами отстаивает литературу «советского периода». Самым любопытным она дает возможность догадаться о запретной зоне, тщательно маскируемой учебной программой, дает возможность почувствовать ее. Эта зона похожа на военный полигон, такой, который находится как раз недалеко от школы, в районе Ржевка-Пороховые. Никто никогда не был на этом закрытом объекте, но каждый день, с той или иной частотой, оттуда доносится тревожное уханье артиллерийских орудий.
…Наконец, снова начинается город, низкорослый и местами деревянный. Лес постепенно отступает, давая место «хрущевкам» и недавно выстроенным вдоль проспекта Непокоренных длинным многоквартирным домам.
Не доезжая площади Мужества, посередине которой дымится зеленью маленькая рощица, «пазик» поворачивает вправо и через несколько минут останавливается возле ограды. Ворота открыты. Высыпав из «пазика», десятый «В» проходит на территорию, в глубине которой стоят несколько строительных вагончиков и деревянная вышка без окон и дверей, но с зияющим боковым проемом. После дождя глинистая земля хлюпает под ногами. Десятый «В» озирается: мусора, ради которого их сюда везли, не видно, кроме того, что уже навален в кузова двух грузовиков.
Из вагончика им навстречу выходит бригадир. Вид у него недовольный. Он кивает Динэре, дает подписать ей какие-то бумаги. Потом достает из мятой пачки папиросу, закуривает, оглядывает десятый «В», усмехается: «Работнички приехали». Тут вылезает вперед Байков и спрашивает: «А мусор-то где?» Бригадир смотрит на него как на придурка: «Да рядом, – и стучит по земле грязным кирзовым сапогом. – Отсюда семьдесят метров всего, – он бросает недокуренную папиросу и кивает в сторону вышки: – Пошли, на лифте прокачу». Десятый «В» на секунду задерживает дыхание, а потом с восторженным воплем устремляется к проему. «Погодите, – кричит бригадир, – учительницу свою забыли». Десятый «В» оборачивается и видит, что Динэра стоит на прежнем месте, как вкопанная. Наконец, она встряхивает головой и подходит к остальным. Выражение лица у нее странное. «Может, останетесь наверху, – спрашивает бригадир. – Если боитесь или плохо себя чувствуете». «Дети без меня не пойдут, я ничего не боюсь, – отвечает Динэра и ни к селу ни к городу добавляет непонятное: – Мне давно было нужно…»
Внутри вышки никакого лифта нет, а есть устройство вроде лебедки и деревянная клеть с низкими дверцами. Мигают лампочки на приборных щитках. Рычажки, кнопки, провода. «Ничего не трогать, слушать меня», – предупреждает бригадир, а молодой рабочий раздает десятому «В» рукавицы и каски.
Бригадир разбивает класс пополам, отодвигает задвижку, распахивает дверцы, и первая партия вместе
