мушки, ни конца стволов на фоне тёмной воды уже не было видно. Ну, и пусть!
Всю злость, всю обиду, все несбывшиеся надежды вложил я в моментальный дуплет. Куда-то – в ту сторону… Охотники редко воспринимают свои выстрелы, как громкий звук. Но то, что произошло после, показалось мне громче любой стрельбы. Там, на воде, что-то заплескалось, захлопало, не то загоготало, не то захрюкало и стало разбегаться в разные стороны, не умолкая. Лишь только знакомого звука взлетающей птицы я не услышал. И открыл по этим мечущимся, непонятным звукам лихорадочную стрельбу. Собрав потом стреляные гильзы, я насчитал одиннадцать штук.
Наконец, всё стихло. После ярких вспышек выстрелов я уже не видел ничего. Оказалось, что я стою в скрадке во весь рост. Когда успел? Сел, положил на колени ружьё. Стволы были ощутимо тёплые, и я отметил, что это мне приятно. Какое-то время обалдело сидел, не в силах осмыслить происшедшего. И вдруг услышал невдалеке голоса и увидел свет фонарика. Как я обрадовался! Сразу спало наваждение, я был уже не один. Сейчас подъедут мои товарищи, и мы разберемся во всём.
– Ну, как делишки? – молвил Ушастый, подъезжая.
– Какие тут к чёрту делишки, одни задвижки, – раздражённо ответил я, – А как у вас?
– А у нас один бекас, это раз – продекламировал Игорёша, – В плёсе плещется плотва – это два, а в-четвертых, наша мама… – он помедлил – Чего это ты такую стрельбу во тьме устроил, я тебя спрашиваю, а?
– Да вот, что-то плавало, плескалось, и стал стрелять, – пытался оправдаться я, – Может, утки какие…
– Видишь, Лёнчик, у него что-то плавало и плескалось, – этаким театральным голосом продолжал наш предводитель, – И теперь его островное и пённое величество разрешает нам эти, учинённые им всплески отыскать. Я правильно понял?
– Ну, да, – как-то неуверенно вышло у меня, – Сначала там, где маленькие островки. По воде заскользил луч фонаря, и лодка тронулась, удаляясь. Несколько минут было тихо, но в воздухе словно повисло какое-то напряжение.
– Смотри, вот там – услышал я взволнованный Ленькин голос. Игорь ответил, но я не понял что, и они перешли на шёпот. Мне ничего не было слышно, только луч фонаря метался по воде.
– Ну, пару плескунчиков мы отыскали, – опять в полный голос весело сообщил Игорёша, – Где ещё? А я и сам не знал где… Пришлось им обшарить весь плёс.
– Всё, баста, – промолвил через некоторое время Игорь, – Твой водоём стерилен, как операционный стол, – он всегда любил замысловатые сравнения, – А какие всё же милые эти самые плескунчики, да, Леонид Борисович. Его «понесло». И чего это у нас с тобой ничего не плескалось?
– Кончайте трёп, – я начал злиться, – Я замёрз, хочу есть и хочу стопку. Моим нервам сегодня нанесён большой урон!
– А стопку, между прочим, хотят все, – включился в разговор Власов, – Но ты сегодня заслужил две. Нет, даже не две, а все
