девушка.
Яков кивнул.
Девушка тоже кивнула.
– Понятно, – сказала она. Подумав еще, добавила: – А у меня тут практика.
– Тут?
– Ага.
Яков подошел к ней.
– Здесь курить можно?
Девушка открыла окно.
– В окно. Мне тоже.
Они закурили.
– Что это? – спросила девушка после за тяжки.
– Это травяные.
Замолчали.
– Наркоманов всяких… бомжей… кого только не присылают, – заговорила она. – Иногда забавные наколки попадаются. Я их фоткаю на телефон, потом «Вконтакте» вешаю. Ты есть «Вконтакте»?
– Нет.
– Вот сегодня ногу прислали. А на ноге, с внутренней стороны, наколка: «Умру смешно».
– Что?
– Наколка такая: «Умру смешно».
Яков хмыкнул.
На выходе из морга их ждала разогретая «девятка».
Проехав деревню, такси нырнуло в последний поворот. Фары осветили поле, а потом забор перед домом.
Дом стоял холодный и пустой, точно как небо над ним.
II.Семейные контексты глазами археоптерикса
Allegretto moderata (умеренно живо)
Чудо бывает двух видов.
Первое чудо – это когда удается сбросить занавеси мира и за ними увидеть Господа. Это чудо называют мокша – свобода, или же освобождение.
Второе чудо – это когда следующая секунда не наступает. Это чудо называют смертью.
Оба чуда могут произойти в любое мгновение – ведь милосердие ставится выше суда, а чудо случается по милости.
Свидетели первого чуда выходят через парадные двери. Свидетелей второго чуда выносят с черного хода ногами вперед.
Открыв глаза снова у себя в кровати, он застонал. Три с половиной палы семени, двадцать пал крови, двенадцать пал жира, десять пал костного мозга, сто пал плоти, десять пал желчи, двадцать пал слизи и столько же ветра, тридцать шесть пал костей и столько же сухожилий. Тридцать с половиной миллионов волос. Это твое тело. И оно до сих пор дышит. Ну же, вставай. Еще один шанс на чудо.
Он поднялся и принялся напевать арию.
В доме было тихо.
Было слышно, как внизу брат готовит себе кофе.
Дом зиял жизненным пространством, в котором не хватало отца. На опустевших местах воображение создавало фантомы. Природа не терпит пустоты, потому что узнает в ней саму себя.
Базель научил его алхимической науке, которую Юнг привез из Китая. В Венеции он плавал на Золотой Гондоле. В Кракове в голове у него завелись вороны. В консерватории он обнаружил, что под ногами у него змеи.
Якова такие расклады обломали, он ушел в схизму и ересь. Священными печатями и пентаграммами запечатал все думы про музыку, умер и стал ходить мертвым, с пентаграммой на голове.
Он перестал писать.
