стыд. Нас, приличных девочек, застукали чуть ли не в обнимку с мальчиками. И кто? Папа подруги. Что он подумает обо мне? Он точно решит, что его дочь не могла опуститься до такого кошмара. Ее на этот скользкий путь определенно толкнула я. Мне казалось тогда, что по большому счету папа прав. И нас растили не для первых встречных проходимцев. Но вот для кого? Для кого и для чего нас воспитывали? Это были вопросы, ответы на которые предстояло искать всю жизнь. Пожалуй, до сих пор я их так и не нашла… вернее, нашла, но теперь не уверена, правильные ли это ответы или я их принимаю за таковые…
В тот вечер я поняла одно – мне невыносимо приятно было вспоминать ощущение мужского тела рядом с собой. Впервые я не могла заснуть не от мыслей об эфемерном женихе, с которым я когда-то пойду под венец, а от воспоминаний о симпатичном морячке, который сидел так близко около меня и обдавал жаром… Была ли я готова в тот момент к чему-то более откровенному, не знаю. Что было бы, не попадись тогда на нашем пути этот папа. Решилась бы я поцеловаться с тем мальчишкой или… а может, как раз наоборот, поцеловалась бы и… Гадать об этом можно до бесконечности. Вот уж поистине, неисповедимы пути… Каждое предположение заканчивалось многоточием. Потому что никто не мог бы сказать, что могло тогда и там произойти. В тот день моя судьба захотела сделать оттяжку, дать мне шанс еще немного повзрослеть. Но вскоре случилась история, сделавшая еще один крошечный шаг по пути развития моей сексуальности.
Наши одноклассники, хотя немного и подросшие, все еще отставали в физиологическом развитии, но уже поглядывали в нашу сторону с интересом. Однако на откровенные действия не решались. Правда, и мы-то их в упор не замечали. Какие могут быть интересы к противоположному полу, если за «пол» его не воспринимаешь. Вон, Сашка Огурцов как был толстячком-боровичком в первом классе, так и остался, только разве что подрос немного. А мы-то все прекрасно помнили, как он когда-то с уроков все время в туалет просился. Ему даже кличку тогда дали – «ссыкун». С тех пор прошло много лет. И Сашка давно в туалет не бегает, да и кличку его забыли и называют теперь Огурцом. Но за противоположный пол никто из нас его даже в черном сне принять не мог. Но были мальчики и на год старше. Они казались нам почти мужчинами. А об их детских слабостях знали только их одноклассницы. Поэтому когда один из десятиклассников, симпатичный Максим, стал поглядывать на меня чаще других, я заволновалась. Он был высоким – выше остальных, с длинными, почти по плечи пышными каштановыми волосами, негласно запрещенными школьникам. Обладатель такой прически считался чуть ли не вольнодумцем. Тогда мы все носили практически одинаковую скучно-коричневую форму, но старались хоть чем-то выделиться. У него был модный в те времена дипломат вместо портфеля, а на шее он частенько заматывал шарфик, что делало его очень стильным. Максим притягивал взгляды девочек. Что добавляло его портрету дополнительный бонус.
«Если
