перед спущенными штанами алкаша, который может затащить в подъезд и засунуть в рот… и страх быть наказанной за запретный поцелуй, отданный не мужу, а «первому встречному». Глупые и наивные присказки бабушки о том, чтобы я не «принесла в подоле», цементировали страхи в один большой ком. Ком, не дающий сделать хоть шаг навстречу удовлетворению все настойчивее мучающих меня желаний. Внутри все давно ломило в сладостной истоме. Организм созрел. И уже давал сбои от нереализованных страстей в виде головных болей. Но однажды вожделение, уже сформированное, но еще не осознанное мною, победило страх.
Сейчас смешно вспоминать о том, сколько мучений пережила я, чтобы решиться на свое первое свидание. Это была борьба тела с разумом, вернее с воспитанными, или лучше сказать, вбитыми в голову нравственными принципами. Я понимала, что это будет не просто встреча друзей по футболу или товарищей по шахматам. Понимала, что Максим, шестнадцатилетний юноша, не собирался со мной ходить за ручку до свадьбы. Но что он собирался со мной делать? Обнять? Поцеловать? Наверное… это так страшно. Но так хочется… И я, наконец, согласилась погулять с Максимом в городском саду.
С волнением явилась я на свое первое свидание. Я шла, не зная, куда деть глаза, и от этого тупо глядя себе под ноги. Казалось, весь мир смотрит на меня. На меня и на Максима, торчащего у памятника Ленину.
«Дурак, – без злости, но с раздражением, подумала я, глядя на Ленина, а думая о Максиме, – нашел место для свидания… на открытой площади… на глазах у честного люда…»
Максим стоял посреди площади перед памятником с пожухлым букетиком осенних цветов в руках. Он мял в руке несколько желтых астр, на щеках выступили багровые пятна и подрагивали желваки, откровенно выдавая волнение. Не дойдя до Максима пару метров, я вдруг резко изменила траекторию пути и направилась мимо него. Мои нервы не выдержали, а стыд неизвестно чего буквально отключил рассудок. Я не соображала, что делаю. Казалось, все смотрят на этого мальчишку «под Лениным», насмехаясь над его глупым видом.
«Все, наверное, понимают, что сейчас у нас с ним произойдет», – думала я тогда, краснея от самой мысли. Будто мы собирались заниматься чем-то непристойным и люди могли увидеть нас голыми.
Максим не растерялся и, сделав шаг в мою сторону, быстро догнал меня, тут же сунув астры, видимо желая избавиться от них как можно скорее.
– Привет, – сказал он, тяжело дыша, будто не стоял, а бежал стометровку на спор.
– Привет, – ответила я так тихо, что сама себя не расслышала. В горле застрял огромный еж.
Быстрым шагом я продолжила идти по аллее парка, Максим на расстоянии полушага следовал за мной. Мы шли быстро, словно желая скорее спрятаться за деревьями от посторонних глаз. Найдя удобные скамейки в зарослях пышного кустарника, мы наконец уселись. Некоторое время мы молчали, продолжая смотреть впереди себя, не решаясь
