смотрящими на мир глазами. Этот портрет, висевший в библиотеке Готорнов, был выполнен два года назад, когда Лусии только исполнилось пятнадцать лет. Дон Франсиско хотел, чтобы сын его друга полюбил Лусию еще до того, как произойдет их встреча.
На портрете Лусия была похожа на отца, но в действительности только отдаленно можно было уловить черты их внешнего сходства. Мать же Лусии – Мария Поэльо – слыла в Испании необыкновенной красавицей и оказывала столь сильное влияние на окружающих, что, не обладая особым умом, сумела влюбить в себя самого короля!
Но это было давно, и не прошло и двух лет с момента ее смерти, как о Марии Поэльо все забыли. А ведь Лусия была так похожа на нее! Вот почему дон Франсиско был уверен, что сэр Роберт, увидев портрет Лусии, обязательно влюбиться в нее. В отличие от матери, знавшей себе цену, Лусия, казалось, не была уверена в том обаянии, какое могло бы заставить лучшего жениха Англии – сэра Роберта – отказаться от многих удовольствий света ради нее.
Роберт Льюис был другим, чем представляла себе Лусия. Он оказался гением рассудочности. На любое ее суждение он обычно отвечал так: «Это глупо», «Это чушь», «Это лишено здравого смысла». Его интересовала философия, а любимыми его изречениями были: «Истина – дочь Времени, а не Авторитета», «человек – это машина, состоящая из костей и мяса», «сердце человеческое – пружина, нервы – нити, суставы – колеса» и многие другие фразы и выражения, значения которых Лусия не понимала.
Естественно, после подобных разговоров на девушку находила глубокая задумчивость. Он, ее жених, твердит о разуме, о том, что любовь – реакция каких-то биологических ритмов; о том, что люди – это животные, которые действуют ради любви к себе, а не к другим; о том, что только государство и общественные законы делают человека человеком и направляют действия людей к общественному благу…
В состояние глубокой задумчивости ее ввергало и непонятное к ней отношение Роберта. За те два месяца, что она провела в доме Готорнов, он ни разу не обнял ее, не поцеловал, и в его глазах она не читала того, что могло бы хотя бы отдаленно напоминать любовь или хотя бы того, что было в глазах других мужчин, какие когда-либо знали ее. За несколько месяцев, проведенных в доме Готорнов, она встречалась с Робертом всего лишь несколько раз, и каждый раз, после общения с ним, ощущала себя «круглой дурой».
Лусия тяжело вздохнула. Вот и сейчас сэр Роберт Льюис спешил в Лондон, и, по обыкновению чмокнув ее в лоб, вручил книгу Джона Локка. Его сегодня ждут в Вестминстерском дворце, и к вечеру он не вернется. А завтра у них заседание в Палате, и сколько оно продлится, неизвестно. Поэтому самое раннее, когда он вернется, – это в субботу вечером.
Лусия попыталась мысленно представить себе Роберта Льюиса в церкви. Надо признать, Роберт был очень красив: серые глаза, брови вразлет, широкие скулы, прямой нос, узкие губы. Однако, когда он улыбался или, во всяком случае, делал вид, что улыбается, улыбался только его рот с безупречно ровными белыми зубами, а глаза при этом оставались совершенно
