style="font-size:15px;"> Ночью во всем доме с грохотом закрывались ставни, воцарялась кромешная тьма. Марина и Джейн оставались вдвоем. Обе не спали. Джейн ворочалась и вздыхала: она влюбилась не на шутку. Марина лежала затаившись, не разрешая себе шолохнуться, и думала: «Похоже, что мы с ней в одной лодке: радости семейной жизни давно забыты и хочется любви». Открыть бы окно, вдыхать запах сирени – все равно ведь не спала! В конце концов засыпала…
И приснился Марине сон. Она и Мартин шли по лесу. Она была в старой любимой ночнушке с порванным и залатанным на груди кружевом. Зябко. Время от времени Мартин ставил перед ней ладони, как экран обогревателя, – тепло его рук проходило в самое сердце, но не это занимало ее мысли. Они куда-то спешили, и, когда впереди появился тот самый дом-амбар, в котором она была с Хенком и Ине, Марина поняла, что спешили сюда. Они вошли, и она сразу стала искать место, где спрятать Мартина, как будто что-то грозило именно ему – не ей. Они оказались на самом верху, под крышей, и здесь она сказала: «Сиди тихо», – и набросила на него какой-то серый ветхий платок. Такой же взяла и для себя и побежала вниз с одной только мыслью: здесь есть подпол, из него можно выйти наружу незамеченной, чтобы не выдать Мартина. Действительно, выбралась наружу и почти ослепла от белого снега, который лежал под ногами, – его же не было, когда входили! Оглянулась – а это целая деревня из похожих амбаров-домов со снегом на крышах. Людей много, все кричат, плачут, собаки лают, она хочет спросить, но к кому бы ни подошла – к ней поворачиваются головы без лиц. «Чем же они кричат и плачут?» – спрашивает себя Марина и догадывается: «У них есть липа, только они спрятаны – от ужаса лица опрокинулись!» Вдруг рядом крик становится просто невыносимым: какая-то женщина в таком же, как у нее, сером платке пытается заслонить своим телом ребеночка, на которого солдат в тяжелом доспехе уже направил свое копье… Марина усилием воли вытолкнула себя из этого сна с мыслью: «Какое счастье – это только сон!» Вторая мысль: «А как же Мартин?!» Медленно-медленно, все еще пребывая между сном и явью, приходила в себя…
А придя в себя окончательно, поняла, что ей приснилось. Она знала ту деревню. Это ее написал Питер Брейгель-старший в «Избиении младенцев».[11] Новозаветный сюжет он поместил во Фландрию своего времени. И дом похожий она недавно видела в Голландии, даже чай в нем пила. Она была там, среди объятых ужасом фламандцев, и спасала самое дорогое, что у нее было. Но Мартин не младенец. В толковании снов Марина была не сильна, подумала только, что именно дети были самым дорогим в ее жизни.
– Марина, вас давно ждут завтракать! – недовольным голосом разбудила Джейн.
«Не любит она меня, и я ее не люблю», – все еще во власти своего сна подумала Марина.
Общество Джейн тяготило, и в последний день ее визита Марина отпросилась погулять одной. Ей нарисовали план. Она шла по узким улочкам, пыталась вообразить, что она местная жительница, что все
Эпизод новозаветной истории, описанный в Евангелии от Матфея, о том, как иудейский царь Ирод, прослышав предсказание о скором рождении Мессии, приказал убить в городке Вифлееме и его окрестностях всех мальчиков, которым еще не исполнилось двух лет.
