пусть мне докажут, что меня нет, но так, чтобы мне по силам было с этим согласиться, то есть так, чтобы я сам увидел, что меня нет.
Интересно, на что я рассчитывал, кем собирался оказаться, если не собой?
Может быть, ею, той самой женщиной, которая жила здесь раньше.
Я этого боялся.
Для меня это было как смерть.
Но я, кажется, очень честный и очень отважный. Я был готов пойти и посмотреть, что же там…
Одно дело – думать об этом, планировать визит к психологу, даже произносить разнообразные варианты вступительной речи. Наедине с собой. Самому себе.
А вот сказать это другому…
Мучительные попытки заговорить об этом, описать увиденное, сквозь уверенность, что мне не поверят, потому что поверить невозможно. Это смущение и робость, и ты кусаешь губы и чувствуешь, что слезы подступают слишком близко к глазам. Это бессилие и страх.
Это как признать, что ты всерьез в это веришь, – и тогда ты либо наивный дурачок, либо совсем больной безумец.
Об этом не говорят вслух.
Но что же делать, если в том месте, в то время – не только счастье и удача, там еще и боль, отчаяние и настоящая беда.
И эта боль совершенно настоящая, неподдельная. И мне нужна помощь, как настоящему.
Если я решу говорить об этом с психологом, мне нужно будет сказать это вслух.
Как это будет?
«Доктор, меня пытали и убили в семьдесят третьем… или в начале семьдесят четвертого, я не уверен. Кажется, у меня ПТСР, доктор. Вы можете мне помочь?»
И я молчу…
Неокончательный диагноз. Превратности метода
Итак, мы договорились, что это – фантастика. И в рамках этой договоренности я пытаюсь правдиво рассказать об этом человеке, вернее – представляю его собственные попытки правдиво рассказать о себе.
А ты, читатель, у тебя своя голова на плечах, сам решишь, чему верить, а что счесть галлюцинацией или злонамеренным обманом.
Итак, я продолжаю.
Представьте себе, что однажды Лу набирается храбрости… Да нет, что уж там, храбрости ему всегда хватало. Он только не верил, что такое возможно: прийти к психологу, рассказать об этом – и не быть записанным в психи, и не оказаться втянутым в разговор про эзотерику. Рассказы о том, что так бывает, что есть прошлые жизни и память о них, приносили временное облегчение. Он вполне мог допускать, что так бывает. Вполне возможно. А бывают и сумасшедшие. Как понять, сам ты – действительно не псих? Вот этого-то он как раз и не знал: как понять.
Но все-таки он решился и заговорил об этом со своим терапевтом, назовем ее Анной. Он не сразу отважился признаться в этом… признаться в самом себе. Но когда признался, уже не отступал.
– Пожалуйста, имей в виду, что ты работаешь не с ней. Это я пришел на терапию. Это я твой
