деятельности, вполне материальные следы. Я настоящий кто-то, это бесспорно.
Но если я еще говорю, что я не просто кто-то, а кто-то определенный, – здесь уже возникает тонкий момент: я, конечно, настоящий я. Но являюсь ли я тем самым конкретным кем-то?
Имею ли я право называться тем именем, которым называюсь? То есть не просто таким же, не просто общедоступным именем из святцев – а именем этого конкретного человека?
Имею ли я право называться этим человеком, присвоив его счастье и его боль, его победы и его потери, его смерть, его дело, его гордость и его слабость?
У меня не было ответа на этот вопрос. И так прошло еще около десяти лет.
Неокончательный диагноз. Где-то есть город
Фотографии этого города всегда казались ему окнами – неплотно прикрытыми окнами, как будто находишься где-то на очень высоком этаже, и, если неосторожно наклониться, высунувшись в окно, – можно выпасть из него.
Вот так же у Лу кружилась голова, когда он смотрел на город через эти фотографии. Он перелистал их на мониторе великое множество. Целенаправленно отыскивая в поисковиках или совсем случайно натыкаясь во френдленте, – он узнавал этот город сразу, не путая с похожими. Совсем похожих нет, однако некоторые уголки других городов… могут напоминать. Но от них не кружится голова, от них никогда не кружится голова. Разве только на миг, если зацепить картинку краем глаза, вздрагиваешь – не он ли? Но стоит сфокусировать взгляд, волнение рассеивается: не он, безразлично.
Как будто с этим городом связана история. Может быть, целая жизнь. Или даже смерть.
У города есть имя: Вальпараисо.
Выписки
« – Бытие – это связность всех видов реальности: физической, социальной и виртуальной. К бытию относят то, что можно потрогать, увидеть или как-то с этим взаимодействовать. Бытие завязано на человека, поскольку лишь он осознает, что с чем-то взаимодействует. Кажется, вы не склонны вникать в такие абстракции. Я прав?
– Честно говоря, да, я не склонен, – подтвердил майор.
– В таком случае, – сказал Гюискар, – вот вам простой пример. Когда я был в одиночной трансантарктической экспедиции, вопрос о бытии Вселенной стал жизненно важным. Я находился среди белой холодной пустыни, под незаходящим солнцем, день за днем и неделю за неделей. Можно было подумать, что я уже на той стороне Стикса, где время ничего не значит и движение никуда не приводит. Но я заранее знал о такой проблеме, поэтому позаботился о психологической защите. Я всё время держал под рукой простой блокнот и ручку и записывал все приметы, встречавшиеся на пути, с указанием даты и времени. Каждый раз на отдыхе я листал блокнот и убеждался, что нахожусь в бытии, взаимодействую с объективной реальностью и продвигаюсь в некотором направлении. Попробуйте угадать: какой был самый страшный сон за три месяца этой экспедиции?
