она не затвердеет. И все равно я ее не стану трахать. Покажу ей эту шляпку, поднесу к ее губам, но глотнуть не дам. Это будет моя месть за издевательство надо мной. Ишь, кобыла! Ей двадцать сантиметров нужно. Да скольких я трахал, все были довольны, благодарили и говорили, что я – супер мужик. Так—то, Натали, Севастопольская сучка. Чего еще? А, пожрать надо». И он позвонил в ресторан, чтоб принесли ему завтрак.
9
Тамила, жена Тимура, в жилах которой пульсировала все еще молодая кровь, делая ее щеки не только розовыми, но и пунцовыми, сейчас бродила по комнатам совершенно одна, что-то искала, как маленький ребенок, потерявший куклу. Уже целую неделю многочисленная шумная родня Тимура не беспокоила ее: все они поселились в роскошных московских квартирах и потеряли интерес к дому своего благодетеля. Тем более что Тимур как бы находился в бегах.
В самые первые дни Тамила считала, что у нее гора свалилась с плеч, и теперь она свободна, как птица в безлюдном поле: любую комнату она может занять, петь и танцевать, ходить раздетой, и никто не скажет ей ни плохого, ни хорошего слова. Она снова обрела права цивилизованной женщины, избавилась от восточного базара, ибо ее квартира была превращена именно в такой базар. Не стало ругани, мата, плевков на пол, по ее коврам никто теперь не ходил в грязных сапогах, ей никто не говорил: молчи, женщина.
Но прошла неделя, другая и Тамила затосковала по общению с людьми. Ей хотелось, чтоб хоть кто-то издавал человеческий звук. У нее была кошка, которую она назвала Флоренс, но кошка только мяукала и то, когда хотела кушать, либо же просилась на улицу.
И вот, появилась забота: Тимур высыпал целый мешок долларов в угол, а потом исчез. Где он бродит, в чьих объятиях он пребывает, она не знала. А деньги остались. Их так много, просто ужас! Что с ними делать?
Похоже, что Тимур не интересуется деньгами так же, как и своей женой: свалил в кучу и пропал без вести. Но деньги, не только зло. Деньги это огромные возможности, они приносят радость, независимость, роскошь: у тебя все есть. Нет необходимости экономить на собственном желудке, на тряпках, без которых в молодые годы просто не обойтись. Ты, встав, идешь умываться, медленно вытираешься полотенцем и приходишь в восторг от своего посвежевшего за ночь лица, потому что сон был хорош, и сны были просто райские, неземные, а потом думаешь, что приготовить на завтрак, теряясь в выборе блюд. Ты серебряным голосом болтаешь по телефону с подругой или с дружком, от чьего голоса теплая волна окутывает твое сердце, – и все это потому, что у тебя все хорошо, ты как гражданин Америки с вечной улыбкой на лице. Вот, что такое деньги.
Ты можешь отправиться в центр, на Тверскую, или в Божий храм – церковь, и оказать помощь нищим с протянутой рукой: там ведь не только люди, способные к труду, но предпочитающие этот вид заработка, – там есть действительно нищие, для кого просить подаяние – это единственный способ избежать голодной смерти. А к божьему храму жулики не ходят вовсе.
Ты
