у кого-то из них кривые руки. – Мэй шутит, но выглядит она при этом неважно.
– Помоги Мэй, а я отведу обратно Генри и заберу наши корзины, – говорит, возникая у меня за спиной, Алиса. – Миссис Папандопулос слышала шум, так что она сейчас с малышкой.
Наш кучер, Роберт ван Бурен, бежит к нам по улице с газетой под мышкой. Он из числа тех немногих, кто знает об истинной сущности Сестричества: его дочь Вайолет – ученица нашей монастырской школы.
– Я заметил этот дебош, только когда вышел из магазина на углу. Простите, мисс Чжан. Сейчас я отвезу вас домой, – говорит он, подсаживая Мэй в карету.
– Все так плохо? – Мэй наклоняет ко мне голову и, покачнувшись, опускается на кожаное сиденье. При виде трехдюймовой царапины на ее виске я нервно сглатываю:
– Нет. Сестра София быстро тебя починит, будешь как новенькая. – Черной атласной перчаткой я стираю кровавый потек с ее круглой щеки.
Как жаль, что Мэй не может себя вылечить! Вообще-то целительство – ее основная специализация; она – одна из трех учениц сестры Софии, которые уже ухаживают за больными в Харвудской и Ричмондской больницах. Проведя в монастыре шесть недель, я узнала, что многие ведьмы имеют врожденные способности, сродство к какому-нибудь определенному виду волшебства, например к иллюзиям, чарам перемещения, целительству или изменению памяти. Это еще одна часть нашей истории, о которой покойная мама не позаботилась рассказать мне перед смертью.
Мэй закрывает глаза.
– А может быть, ты меня полечишь? – слабым голосом спрашивает она.
– Я? Да я едва-едва головную боль снять могу, – протестую я.
Мэй открывает темные глаза и улыбается.
– Я в тебя верю, Кейт.
Вот уж совершенно непонятно почему, я-то в себя ни на грош не верю. Но внутри меня словно что-то щелкает. С каких это пор я стала колебаться, вместо того чтобы прийти на помощь? Мэй стала мне хорошей подругой. И самое малое, что я могу для нее сделать, – это попытаться избавить ее от обморока в луже собственной крови.
– Ладно, я попробую.
Я наклоняюсь к Мэй через проход и нежно беру ее руки в свои. Целительство отличается от других видов колдовства, и для него необходим физический контакт. Я тянусь к магическим нитям, которые гнездятся в моей груди, пронизывают все тело, вплетаются в нервы и мышцы. Я бы хотела, чтоб этих нитей не было, я хотела бы не быть ведьмой. Но я – ведьма, во мне живет магия, и раз уж я не могу от нее избавиться, то должна постараться использовать ее для благих дел.
Я думаю о том, как добра Мэй, как она всегда готова предложить свою помощь. Как бы мне хотелось сейчас избавить ее от этой боли! Только бы я смогла… Моя магия вздымается во мне, могучая, как океанская волна, теплая, как горячая ванна. Она с неожиданной силой изливается из кончиков моих пальцев, оставив меня почти недвижимой и бездыханной. Она – сильная. И грозная.
– Ox, – выдыхает Мэй и поворачивает голову, чтоб я могла увидеть: ее черные волосы
