и вскоре стала обладательницей сережек и ожерелья из филигранного серебра. Пока Сона любовалась сложным воздушным узором из переплетенных между собой нитей, листиков, капелек и цветов, Арун, выудив из кучи украшений недорогой браслет из финифти, сказал:
– Как ты считаешь, он понравится Ратне?
– Да, – сдержанно произнесла Сона, мгновенно утратив радостное воодушевление. Она подумала о том, что яркая цветная эмаль – это, без сомнения, то, от чего придет в восторг любая шудра.
Арун заплатил за украшения, и супруги вышли на улицу.
– Вы в самом деле считаете Ратну своей сестрой? – спросила молодая женщина.
Хотя муж много раз говорил ей, чтобы она совершенно спокойно обращалась к нему по имени и на «ты», как это принято у белых, Сона, как преданная индийская жена и истинная брахманка, не решалась нарушить традиции[53].
– Я сочувствую ей. Она потеряла все, и у нее никого нет.
– Она надолго останется с нами?
– Не знаю, – неуверенно произнес Арун. – Если б в ее жизни появился мужчина, способный о ней заботиться…
Не уловив в тоне мужа ничего большего, чем дружеская симпатия и простое человеческое сочувствие, Сона слегка успокоилась.
Ратна порадовалась браслету, но явно не так, как если бы его подарил мужчина, в которого она была влюблена, и это смягчило сердце Соны.
Вечером они вместе трудились на кухне. Одна перемалывала специи, другая начищала большой круглый поднос тхали и металлические чаши для соусов. По стенам сновали шустрые ящерки-гекконы, ярко-нефритовые или травянисто-зеленые, с крохотными ладошками и детскими пальчиками.
– Тебе не тяжело работать в чужом доме, у белых? – спросила Сона.
– Если работа выполнена хорошо, они обращают на меня не больше внимания, чем на мебель. Главное, что теперь я могу откладывать деньги, рупия к рупии, чтобы когда-нибудь вызволить свою дочь. Арун сказал, что за суд придется заплатить, и мне бы не хотелось брать деньги у вас.
– Ты не задумывалась о том, чтобы снова выйти замуж, как это сделала я? – ровным тоном произнесла Сона, не отрывая глаз от посуды.
– Я не уверена, что когда-нибудь найду себе мужа. Да еще такого хорошего, как твой Арун! Кто из наших мужчин способен взять в свой дом вдову? Но если Анила будет со мной, я не буду чувствовать себя одинокой.
Ратна по привычке говорила то, что думала, и Сона вновь почувствовала укол ревности. Но она ничего не сказала.
Когда солнце один за другим гасило свои лучи и на землю постепенно опускалась прохлада, две женщины и мужчина обычно сидели на улице, наблюдая за тем, как краски неба меняются на глазах, переходя от буйных закатных тонов к густеющей вечерней синеве, а после – к черному бархату ночи.
Аруну захотелось пить, и Сона пошла в дом за чаем. Возвращаясь, она вновь услышала разговор, участницей которого ей не суждено было стать.
– Судебные
В традиционной индуистской семье жена не имеет права называть мужа по имени и всегда использует уважительное обращение.
