улыбкой… – тянул Мишаня.
Мазур давно уже, словно бы невзначай, снял свои тяжелые механические часы и положил их на нары у бедра. Он все еще колебался – не прикидывая шансы, а мысленно рисуя подробную партитуру предстоящего. В иных стычках импровизация категорически противопоказана, каждый бросок нужно рассчитать в уме заранее…
– Томно распростерлась Виктоша у подножия канделябра… – командовал Мишаня. – А в нашей программе – дебют! На сцену приглашается очаровательная мадемуазель Ольга Вяземская, каковая нам сейчас стянет портки с канделябра и ублажит его в точности так, как только что наблюдала. Внимание, дебют! Впервые на нашей эстраде девочка-сосунок!
Ольга не шелохнулась. В ее голосе сквозило ледяное презрение:
– Я такие вещи только с мужем делаю.
– Мы же не звери, мадемуазель! – жизнерадостно завопил Мишаня. – Мы же народ понимающий и уважаем свободу выбора. Раз такие у вас сексуальные принципы, выбывает из игры канделябр! Идя навстречу пожеланиям дебютантки, приглашаем на сцену и законного мужа! Воля ваша, ублажайте его, счастливца! Прошу на сцену, сладкая парочка. Аплодисменты! «Ригли-сперма» – неповторимый устойчивый вкус!
Мазур склонился к Ольге и шепнул:
– Как только прикоснусь – падай и ползи под нары. Пошла!
Ольга стала медленно слезать с нар, Мазур стиснул часы в кулаке. Голова была ясная и холодная, как всегда перед боем, секунды растянулись неимоверно, и время казалось застывшим.
Ружье определенно будет направлено на него, а не на Ольгу. Вот только Мазур непременно окажется меж дверью и караульным – и успеет уйти с директрисы. Молниеносным броском швырнуть часы и разбить лампочку – детская забава. Хотя из коридора падает свет, все равно в первые секунды по контрасту покажется, будто наступил непроглядный мрак. А уж использовать эти секунды с максимальной выгодой – дело привычное: не истощен, не обессилен, нешуточно зол, недавно кормлен, тело все знает само… У Степана кобура под мышкой, это нужно учесть…
Ольга слезла с нар, встала, не удаляясь от них. Мазур спрыгнул следом.
– Итак, на сцене – сладкая парочка, минет по-армейски! – орал Мишаня. – Наш бравый майор начинает неспешно раздевать свою лялечку, сымает сначала, охальник, тельняшечку… Ну, шевелись, служивый!
Мазур протянул левую руку, коснулся Ольгиного локтя, миг спустя уже ушел с воплем вправо, отвлекая на себя внимание. Метнул часы. Лампочка с грохотом взорвалась, затрещала сухо вспышка короткого замыкания, упал мрак – и буквально в ту же самую секунду Степан, получив ребром ладони, обрушился с табурета – шумно, как мешок с картошкой. Мазур оттолкнулся от пола, прыгнул. Навстречу, левее, ударил выстрел, лицо обдало жаром и тухлой пороховой гарью – промах! А Мазур смог отлично сориентироваться при вспышке. И ударил точно. Что-то мерзко хрустнуло под пяткой, противник обмяк. Еще миг – и ружье оказалось в руках Мазура, он передернул затвор,
