я не знал. Мне нельзя было оборачиваться. Потому что я остался в трамвае один против Кодлы.
Я медленно, старательно упрятал свой журнал в сумку.
– Кто это сказал? – спросил я, поднимаясь.
Трамвай ходил ходуном, но я стоял твердо. Кодла в десять бельм пялилась на меня. Она алкала втоптать меня в грязь. Примеривалась, как бы половчее это проделать. И ждала, что я лично подам сигнал к началу казни.
– Это я сказал, бля, – известил меня молодой человек в смахивающей на желудевую плюску вязаной шапочке, какие носят только нищие американские негры да наша подрастающая смена, в телогрейке, из-под которой выбивался волосатый мохеровый шарф, и широченных клетчатых брюках. – Что с того, бля?
– Утри сопли, – произнес я, обидно налегая на последнее слово. – И выключи шарманку.
Кодла умела драться. Ее учили тому в школах ДОСААФ[18], в кружках военно-патриотического воспитания, она не единожды применяла свое знание на практике. Кажется, один из воспитателей и сейчас был здесь. Коротко стриженый парень в пятнистом бушлате нараспашку и защитного цвета штанах, заправленных в высокие шнурованные ботинки, он находился позади всех и свинцово молчал, пытаясь разгадать мою загадку. Я не походил на серьезного противника. Сутулый, невзрачный, бледный, не так чтобы уж и молодой, по всему видать – никогда и никому не плативший интернациональных долгов[19]. Но я только что оскорбил Кодлу, значит – за мной что-то было. Тайная сила, одно упоминание которой может привести этих ублюдков к повиновению – если только существуют в природе такие силы? Черный пояс кун-фу? Или пистолет в кобуре подмышкой?
Только я один знал: ничего такого за мной нет.
Но это был не весь я, и едва только Кодла перегруппировалась, выходя на ударные позиции, я отчетливо увидел, кого и как именно сейчас прикончу.
При этом я продолжал сознавать, что мои руки и ноги, равно как и голова, в качестве оружия никуда не годятся. И что выстроенный холодным, расчетливым моим альтер-эго сценарий схватки ни при каких обстоятельствах я существующий, мне известный и понятный, не смогу воплотить в реальность.
– Мочи его, – приказал стриженый и уселся возле двери, прибавив звука у принятого на сохранение магнитофона.
Трамвай волокся сквозь темноту, свет в вагоне мигал. «Я сэ-э-эт, сэ-э-т по горло!..»[20] – орал кассетный менестрель… чтоб он задавился.
– Ба-л-л-лядь! – заорал для острастки нищий негр и качнулся на меня, отводя ногу для удара.
И я срубил его, как чурку, даже не задумавшись чем конкретно, каким своим двигательным органом.
Поскольку трое остальных кинулись на меня все сразу, теснясь в проходе между пустых сидений, их я срубил одним общим движением.
Стриженый отложил кассетник. Перешагнул через Кодлу, невнятно сквернословившую сквозь кровавые сопли. Не отрывая от меня пустого прозрачного взгляда, принял кошачью позу.
– Кандагар, –
ДОСААФ – добровольное общество содействия армии и флоту в СССР; в меру способностей ковало кадры для советской обороны.
«Интернациональный долг» – идеологическая концепция, оправдывавшая военное вмешательство СССР во внутренние дела иностранных государств, напр. – Чехословакии, Афганистана и проч.
Предположительно – песня из репертуара советской панк-группы «ТЕЛЕВИЗОР».
