style="font-size:15px;"> – На той неделе будет.
– О, – тот взглядом выразил соболезнование Васильеву. – А вчера – репетиция?
– Это почему? – братья шли в глухую несознанку.
– Реквизитом пахнет.
– Мы полоскали рот, – объявили близнецы. – Настойкой овса. У нас пародонтоз. Мы укрепляем десны, зубной врач прописал.
– Про соседа расскажите, – вздохнул следователь. – Покойного. Когда вы видели его в последний раз?
Братья Гавриловы видели Кумаронова в последний раз перед тем, как синхронно лишиться чувств. Точного времени они указать не могли. Все плавало в дымке. В умозрении всплывали отвратительные рожи, порхали стаканы и бутылки, плясали пол и потолок; в ушах звучала длинная разбойничья песня без начала и конца. Соседи по палате, представленные собственными летучими образами, парили в недосягаемой вышине и сокращались от хохота. Пыльные углы полнились чертями – пока не очевидными, но уже угадываемыми.
Сухо плюнув, следователь встал и вернулся обратно в кабинет Васильева. Лена между тем, выглядевшая сытой и похорошевшей, уже сняла в сестринской халат и проверяла сумочку. Ее призвали к ответу и задали те же вопросы, что и всем остальным. Нет, она не выходила после полуночи. Да, Александр Павлович уходил в приемное. По телефону разговаривал Миша. Да, по коридору кто-то ходил, но мало ли, кто там ходит – в туалет захотел…
– Именно туда, – согласился следователь.
Лена не поняла иронии и повторила показания Миши. Да, приходил охранник. Она сама уже лежала и не вставала.
– Почему бы и не встать было? – осведомился дотошный гость.
Лена не затруднилась ответом. Она лежала голая, но это никого не касается. Оставив вопрос повисшим в воздухе, она нагло, не мигая, смотрела следователю в глаза. Да, пришел охранник. Они с Мишей вышли. А затем вернулся Александр Павлович. Потом пора было спать, потому что даже в телевизоре кончились передачи, и съели уже тоже все.
Следователь мрачно взирал на ее неестественно черные волосы.
– Вы краситесь? – спросил он неожиданно.
– Я блондинка, – ответила Лена с вызовом.
– Понятно, понятно.
Скоро ее отпустили и вызвали Лапина. Его показания мало чем отличались от рассказа братьев.
– Ну-с, гражданин Лапин, – по голосу следователя было ясно, что надежды его таяли с каждой минутой. – Поделитесь с нами своими наблюдениями. Вы ведь, если не ошибаюсь, ходячий? Когда устраиваете себе анестезию?
– Нужда заставит – побежишь, не то что пойдешь, – угрюмо ответил Лапин, похожий на сказочного лешего.
– Это точно. И вот что меня интересует: не заставила ли вас нужда побежать и ударить соседа бутылкой по голове?
Лапин сочувственно и бледно улыбнулся:
– Бутылкой, говорите? А на что мне бутылка? Вы вот это видели? – Он
