было не так, я правильно понял?
– Не так. У нас была тишь да гладь. Он походил по палатам, посмотрел…
– В девятнадцатой был? – быстро спросил следователь.
Миша кивнул.
– Был. И в девятнадцатой, и не только. Все на месте, сказал. Да я с ним сам ходил в девятнадцатую…
– И в туалет заглядывал?
– Не знаю. С него станется. Я не смотрел.
– Так, – следователь отложил ручку и побарабанил пальцами. – Где он сейчас?
– Дрыхнет, небось, внизу, если домой не ушел.
Следователь, прихватив протокол, встал, распахнул дверь и зычно позвал кого-нибудь; на зов прибежал не кто-нибудь, а лично Васильев. Ему было поручено немедленно связаться с приемником и принять меры к задержанию охранника до особого распоряжения. А лучше – сразу тащить его сюда, на этаж.
Поджав губы, следователь вернулся за стол.
– Что потом? – спросил он уже равнодушно.
– Потом вернулся доктор, – ответил Миша. – И лег спать. И мы легли, – он немного смешался, употребив множественное число.
– «Мы» – это вы с дежурной сестрой? – немедленно и безошибочно вцепился в местоимение следователь.
– Да, – бесшабашно сказал Миша, глядя ему в глаза. – У нас одно помещение, для всех. Притесняют средний персонал.
– Понятно. То-то вы расстроены. О дальнейшем, я полагаю, спрашивать бессмысленно. И все же, для протокола – может быть, вы что-то слышали? Может, видели?
Миша с фальшивым сочувствием покачал головой.
– Как можно? Зачем мне скрывать? Мне пока на нары не хочется…
– Сразу и нары, – осклабился следователь.
19
Казака задержали на выходе из корпуса, когда он был уже вполне целеустремлен и собирался навестить ближайший ларек.
Задерживали всем приемным отделением, куда поступила команда от самого Николаева. Казак топтался, обшаривая бездонные карманы в поисках денег. Сосредоточенное выражение на его лице мгновенно сменилось яростью.
– Тихо, тихо, – сказали ему, окружая и приближаясь с опаской, как к бешеному животному.
Его взяли в кольцо и начали теснить к парадному входу. Охранник сверкнул глазами и потянулся за кнутом. Тут же грянул нестройный хор:
– Главный распорядился! Главный!
Опешившего казака, который никак не мог взять в толк, какие-такие позабытые во хмелю преступления вменяют ему в вину, втолкнули на лестницу. А дальше он стал подниматься сам, поминутно оглядываясь.
В кабинет Васильева он вошел не без опаски, но довольно нагло.
Следователь приступил к допросу и сразу встретил ожесточенное сопротивление.
– Не знаю я ничего! – От возмущения у казака распушились усы. – Разбудили, дернули… Среди ночи, между нами говоря!
– И вы так сразу и пошли, едва свистнули?
– А куда деваться? У них тут черт-те что…
