нервный тик, отсюда и оплеухи. Так что заткнись и ты тоже, Федюня, подобру-поздорову! – холодно и жестко заканчивает он.
За это я Паше благодарен. Когда все в норме, может нести чушь, ругать, гнать во все корки. Если чувствует – что-то не так, всех затыкает и тебя поддерживает. То, что должно быть в настоящем командире.
– Ничего, – говорит Миша, – все это дерьмо скоро кончится!
– Бабушка надвое сказала, – развязно, с апломбом возражает Гуменяра. – Сколько было уже перемирий и слухов о них? И каждый раз, б… все кончалось препогано!
– На этот раз – точно. Идут переговоры с участием России. С первого августа собираются шабашить. Слухи верные!
– Знаешь, сколько уже верных слухов было? Уши повяли!
– Нет, эти – верные! Будут вводить российских миротворцев.
– Большая надежда – эта Российская Педерация, вот где только она раньше была? – саркастически замечает Витовт Семзенис.
Это его любимый каламбур. В Прибалтике русские, брошенные на произвол судьбы, Ельцина и русскую политику просто обожают. Полукровка Витовт – не исключение. Больше, чем демороссов, он ненавидит только националистов, которых обязательно убивает дважды подряд: один раз – как получилось, а потом еще разок в башку – для контроля и душевного спокойствия. Мысль о том, что какой-то нацик после знакомства с ним может остаться живым, для него нестерпима и абсолютно неприемлема. А к нормальным молдаванам он совершенно лоялен. При похожих воззрениях мы с ним крепко сдружились.
Надо сказать, что у всех нас помощь, оказанная Приднестровью четырнадцатой армией, тоже ассоциируется персонально с генералом Лебедем, а не с ельцинской Россией. Спросите почему? А потому, что Россия перед самой войной передала Молдове Кагульский и Унгенский артполки, пушки которых очень скоро осиротили не одну мать, а также базу мотострелковой дивизии во Флорештах и Маркулештский авиаполк, чьи бомбы оглушили рыбу в Днестре и посрывали крыши с домов в Парканах. Она же позволила националистам арестовать русского генерала Яковлева и вместо него назначила командовать армией генерала Неткачева, который минировал от приднестровцев военные склады и пытался вывезти с них оружие в националистическую Молдову. Словом, последовательная и «полезная» для защиты русских и мира в Молдавии получилась политика.
– Очень большая, – продолжаю Семзенису в тон, – семнадцать миллионов квадратных километров! В нашей прежней надежде, правда, было целых двадцать два и четыре десятых. Усохла малость!
– Хватит, мальчики, – вмешивается Тятя, – будет перемирие или не будет – не повод ссориться. Мира хочется всем!
– Какого мира?! – рявкаю я. – В котором будут продолжать стрелять в людей из-за плетней, убивать женщин, детей, выкидывать славян с Правобережья и глумиться над честными молдаванами, такими, как Сырбу и Оглиндэ? Мне лично такой мир не нужен!
– Мне тоже! – твердо и решительно выговаривает Витовт.
– А вам
