Богато!
– Нет, две – «Белый аист».
Прикидываю в уме: полтора литра коньяка на семь рыл – ситуация вроде контролируемая. Кроме того, в качестве последнего маневра можно пригласить Сержа и Жоржа. Те, кто будет этим недоволен, не рискнут возражать против угощения боевых друзей. А картошки и хлеба уже нет.
– Хлопцы, берите коньяк, орехи, мед – и айда в зал! – командую я.
Гремят табуреты. Дождавшись, пока все повернутся спиной и вытянутся гуськом по коридору, Тятя наклоняется ко мне.
– Слыхал, ты без камуфляжа остался? – дыша в ухо, тихо спрашивает он.
– Да, Тятя, конфуз вышел…
– Так оставь себе этот, что я дал. Племяшу подарок готовил, а он отказывается. Говорит, этого добра у них навалом…
Благодарю его и для усиления чувств хлопаю по плечу. Ну вот, решилась проблема. Не то пришлось бы рядиться в тряпье не по размеру, ходить как пугало и оправдываться…
В несколько минут рокировка завершена, и воинство располагается в зале на кушетках и мягких креслах.
Брошенная хозяевами трехкомнатная квартира, в которой мы обитаем, неплохо обставлена и, несмотря на визит молдавских волонтеров или других грабителей, которые унесли из нее бытовую технику, продолжает иметь зажиточный вид. Хорошая мебель, ковры. Объемистый книжный шкаф, а в нем хорошо подобранная библиотека, кое-что из которой с наступлением относительного затишья мне удалось полистать. И что ценно для нас – в стенных шкафах коридора и в мебельной стенке в зале полно чайных сервизов и разной другой посуды. Мы ее не моем, а швыряем после использования в те же шкафы, откуда берем. Воды-то не хватает. Но главное, что определило ценность квартиры для постоя, – это наличие в кладовой двух ящиков свиной тушенки, мешка лущеных орехов, литров двадцати искусственного меда да изрядного количества круп. Продукты, как и книги, мародеров не заинтересовали. С конца марта вокруг Бендер было неспокойно, и хозяева запасались, чем могли. Тушенка оказалась жирная, приелась быстро, но все равно для нас это было богатство, позволяющее относительно сыто существовать уже неделю.
В трех подъездах дома жильцов – ни души, и только в дальнем, четвертом, пара почти не ходячих стариков-пенсионеров и с ними симпатичный мальчонка трех лет – Антошка, судя по всему, круглый сирота. Бежать от войны им было не под силу и некуда. Они тоже у нас на довольствии. Обычное дело. Точно так же, как мы, соседний отряд помогает одинокой бабке с неходячим сыном-инвалидом… По мере удаления от линии соприкосновения сторон оставшихся в своих домах и квартирах жителей становится больше. В самом центре города люди на улицах – не редкость. В последнее время возобновилась торговля на рынке. Но это в одном-двух километрах от передовой. А в нашем квартале, который три недели подпрыгивал от грохота, пока румынва в двухстах метрах отсюда рвалась в центр и непрерывно колошматила по нам, нервы у самых твердых людей не выдержали, и остались только самые безнадежные. Вспомнив о них, спрашиваю Тятю:
– Ты
