он, похоже, направлялся к той самой девушке, что я видел у ворот. Главное, не вести себя по-дурацки. Я вспомнил, как молол всякую чушь Фелисити, но ведь это просто потому, что я обрадовался, встретив ее после стольких дней ожидания, да?
Что такого особенного в этой девушке? Да, она привлекательная – не поспоришь, но это еще не повод краснеть и смущаться. В конце концов, я здесь не просто так: у меня были весомые причины сюда прийти, и моя главная задача – чтобы у обитателей Челси Пирс появились весомые причины отсюда уйти.
Мы с Даниэлем подошли к группе подростков: паренек лет тринадцати, очень похожая на него девочка такого же возраста и мальчишка – просто один в один Барт Симпсон из мультика.
– Познакомься, Пейдж, это Джесс. Прошу любить и жаловать. Пейдж – дочка Тома, – сказал Даниэль.
Я смотрел девушке прямо в глаза и не сразу сообразил, почему они приковали мое внимание. Дело было не только в красивом миндалевидном разрезе и длинных черных ресницах – радужки оказались разных цветов: одна ярко-голубая, а другая зеленовато-коричневая.
– Ясно. – Черт! Почему ей обязательно нужно быть его дочерью? – Привет!
– Привет, – ответила Пейдж, рассматривая меня, как новую зверюшку в зоопарке.
– Пейдж, покажи Джессу, что у нас где, и определи ему место в столовой.
– Без проблем, – ответила она как-то чрезмерно радостно.
– Твой отец сказал, Джессу нужно подлечить руку.
– Я все сделаю, – без промедления согласилась девушка, все так же сияя улыбкой.
Даниэль похлопал меня по плечу и ушел на террасу, с которой открывался вид на пирс, теряющийся в черных водах туманного Гудзона. Боб снимал на камеру меня, Пейдж и тех, кто оказался рядом. Он немного подался вперед и стал брать нас крупным планом.
– Боб! Ну сколько можно! – возмутилась Пейдж, и «оператор» молча удалился искать новые объекты для съемки.
Девушка поставила на стол аптечку, открыла ее и села на стул передо мной.
– Сейчас промоем рану, – сказала она, беря мою кисть двумя руками.
– Хорошо.
Ладошки у нее оказались маленькими, нежными и очень холодными, даже ледяными. Пейдж была гораздо загорелее остальных обитателей Челси Пирс: почти такая же коричневая, как я после жаркого австралийского солнца. Я вздрогнул, когда она взяла меня за руку: будто электрический разряд пробежал под тонкими, живыми пальцами, прикоснувшимися к запястью.
– Больно?
– Немного, – ответил я и залился краской. Буду думать о крикете. – Ты откуда?
– Из Лос-Анджелеса.
Пейдж промывала рану, то и дело смачивая кусок марли стерильной водой из пластикового медицинского флакона и вычищая ею мусор из глубокого разреза на ладони. А я смотрел и не мог насмотреться на ее лицо, кожу, глаза. Время от времени она надавливала слишком сильно, и я вздрагивал.
– Сейчас будет щипать, – сказала девушка и брызнула на ладонь дезинфицирующим раствором.
– Уф! –
