за обед, я встал из-за стола и направился на верхний этаж комплекса.
Обитатели Челси Пирс не сидели без дела; было видно, что они обосновались здесь не на один день. Они работали небольшими группами, просто общались, помогали друг другу. У каждого человека был круг обязанностей, которыми он не смел пренебрегать. Люди работали и казались довольными, даже счастливыми. Хотелось ли и мне жить так, как они? Ежедневно работать, чтобы просто выживать? Или такого существования мне уже хватило? Ведь даже до атаки я всегда знал, что никогда и ни за что после окончания школы не стану рвать жилы ради карьеры, жить ради работы. Ведь должна быть возможность выбора, свобода? Если уж каждый день, каждый час, вот так трудиться, то лучше вернуться в зоопарк к Рейчел и Фелисити. Они не просто проживают день в ожидании следующего, у них есть звери, о которых нужно заботиться, рты, которые нужно кормить, у них есть цель, не имеющая ничего общего с эгоизмом.
На крыше я нашел Боба: в последний раз перед заходом солнца он осматривал территорию. В сыром воздухе висел запах гари. Темная, почти черная вода Гудзона бурлила; кое-где болтались остовы разбитых лодок. С противоположной стороны крыши отлично просматривалась в обе стороны Одиннадцатая авеню: насколько хватало глаз, она была испещрена темными точками побитых и выгоревших машин, с высоты напоминавших оспины на коже.
– Будто в зоне боевых действий, да? – спросил Боб.
– Похоже.
– Снова мы оказались на войне.
– Снова? – переспросил я.
– Как одиннадцатого сентября. – Боб немного помолчал. – Улицы города напоминают мне фотографии из книги о первой американской войне в Ираке: дорога в пустыне, а на ней тысячи разбитых, сгоревших машин, которые медленно засыпает песок.
Он рассматривал улицы вечернего города в маленький бинокль.
– Они нападали на вас? Зараженные, я имею в виду.
Боб повернулся ко мне, быстро, с искаженным от гнева лицом:
– Зараженные, Охотники, как ты назвал их утром?
Я кивнул.
– Нет. Но на нас дважды нападали люди.
– Люди?
– В первый раз они стреляли, а во второй раз эти сукины дети подъехали на машинах и стали забрасывать нас зажигательными бомбами. Одна даже угодила на крышу, вот смотри.
Он махнул рукой в сторону огромного черного участка – размером с теннисный корт, не меньше; казалось, что даже снег больше не хочет ложиться на месте пожара.
– Что за люди?
– Выжившие, как мы. Это было на прошлой неделе.
– Черт!
Я вспомнил о семьях, которые прятались внизу, о людях, которые выжили, как оказалось, для того, чтобы на них нападали такие же выжившие. Вспомнил совсем свежие тела на снегу: те трое погибли, потому что не могли больше сидеть на месте. Я подумал о тех, кто мог убить их. Всегда найдутся люди, которые сумеют воспользоваться ситуацией, даже самой трагической. Они не остановятся, даже если придется нападать
