где маста Шимон и где – синагога!
Макс взял пару выходных, чтобы съездить в Иерусалим и сдать экзамены по английскому и математике на подготовительное отделение. Еще в Хайфе ребята дали ему координаты друзей в иерусалимском общежитии – к ним Макс и направился после первого экзамена.
Здешнее общежитие сильно отличалось от хайфского: кампус располагался террасами на склоне горы и состоял из двух десятков зданий, облицованных желтоватым «иерусалимским» камнем. («Золотому Небесному Иерусалиму» необходим земной прототип, поэтому строительство или, по крайней мере, облицовка городских зданий производится из особого камня, добываемого в иерусалимских окрестностях.)
Среди жилых корпусов таились пара кафешек, супермаркет, спортивная площадка и даже небольшой кинотеатр. Доносились обрывки разговоров на всевозможных языках: иврит, английский, французский, испанский, русский… Плутая по этому «Вавилону», Макс представлял, как будет здесь жить.
Найдя нужный корпус, он поднялся по ступенькам и, постучав, открыл дверь. В комнате находилось несколько расслабленного вида ребят.
– Привет. Мне Саша с Лешей из Хайфы ваш адрес дали. Насчет переночевать.
– А, живы еще, математики… – сказал голый по пояс парень, возлежащий на койке слева. – Ну, до ночи далеко, ближе к делу придумаем. Да ты проходи пока.
Неловко потоптавшись в дверях, Макс сделал несколько шагов вглубь комнаты, зацепил стоящую на полу пепельницу и… оплавленные сигаретные фильтры веером разлетелись по комнате.
– Сейчас уберу, – засуетился Макс. – Где швабра?
– Брось, – сказал голый. – Всё равно планировалось.
– Планировалось… что?
– Ну, не то, что ты пепельницу опрокинешь, конечно. Уборка. Собирался тут пошуршать.
Мусора и вправду не сильно прибавилось – уборка, по-видимому, планировалась уже давно.
Сидящий на стуле парень наигрывал на гитаре что-то из Розенбаума. Еще двое полулежали на койке справа, привалившись к стене. Макс пристроился возле них.
– Сыграешь что-нибудь? – «Розенбаум» протянул Максу гитару.
– Сто лет в руках не держал…
– Не выпендривайся – играй.
Макс взял гитару. Железные струны с отвычки резали пальцы:
Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног.
Звездная пыль – на сапогах.
Мягкое кресло, клетчатый плед. Не нажатый вовремя курок.
Солнечный день – в ослепительных снах.
Группа крови – на рукаве…
– Ты, кстати, в курсе? – вклинился любитель Розенбаума. – Цой погиб.
Макс резко прижал струны ладонью.
– Да ладно, – не поверил он.
– По радио говорили: разбился в аварии.
Макс огляделся – никто и не думал это опровергать.
Как
