сумму.
Она вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась с увесистым кошельком в руках.
Зоя мысленно прикинула, что, пожалуй, оставит часть этих денег себе: ведь Нероне все равно не сможет ее проверить. Она быстро спрятала кошелек в свою дорожную сумку и, подняв глаза, встретила вопрошающий взгляд Марины.
– Итак, Зоя, ты увидела, что тело Нероне бросили в ров. А что было дальше? Надеюсь, ты ничего не рассказала Донато?
– Нет. Я так растерялась, что не решилась обнаружить себя и заговорить. Но потом подумала, что надо бы как-то поблагодарить своего спасителя… – Зоя немного помолчала, исподлобья поглядывая на Марину и не зная, как сообщить те пикантные подробности, которые могли в одночасье разрушить семейный мир подруги.
– И что же дальше? – нетерпеливо спросила Марина.
– Дальше? Ну, понимаешь, может, тебе лучше этого не знать?..
– Говори!
Зоя чуть отступила назад и почему-то испугалась. В вечернем сумраке глаза Марины сверкали, как два огонька, голос звучал тревожно и властно. На мгновение Зоя пожалела, что не может открыть подруге всей правды, а вынуждена сообщать лишь полуправду, которая часто бывает хуже, чем ложь.
– Я незаметно пошла за Донато и Бандеккой… они скрылись в одной из комнат гостиницы… Когда я решилась туда заглянуть, то увидела такое… я тут же выскочила обратно…
У Марины словно что-то оборвалось внутри. Но она не хотела верить намекам, скрытым в словах подруги, и с деланной усмешкой спросила:
– Что же такого страшного ты там увидела?
– Донато и Бандекка… они были в постели. Я не хотела тебе говорить, но, наверное, ты должна знать правду… ты не должна позволять, чтобы он обманывал тебя с этой распутной девкой…
Марина вспыхнула и, подскочив к подруге, схватила ее за плечи и тряхнула.
– Ты лжешь! Кто надоумил тебя сказать такое? Может, Бандекка тебе заплатила за то, чтобы ты поссорила меня с Донато? Я никогда не поверю в такую грязь! Это ложь, ложь!..
– Увы, это правда, – пробормотала Зоя, осторожно отстраняясь от Марины. – Я могу поклясться перед иконой, что видела Донато и Бандекку в постели. Они так неистово предавались похоти, что не заметили, как я приоткрыла дверь.
– Не может быть… – Марина бессильно рухнула на скамейку у окна. – Как же так? Он не изменял мне даже с благородными дамами, а эта…
– Увы, дорогая, иногда потаскухи бывают ловчее благородных дам.
– Нет! Я не поверю, пока он сам мне об этом не скажет!
– Но разве же мужчины сами признаются в своих изменах?
– Я заставлю его, я… – Марина резко повернулась к лукавой подруге. – Прошу тебя, Зоя, никому ни о чем не говори. А сейчас выйди, мне надо побыть одной.
– Да, я тебя понимаю… Не сомневайся, я обо всем буду молчать. А сейчас пойду ночевать к себе в комнату, в пристройку.
Прижав к груди потяжелевшую сумку, Зоя неслышно выскользнула за дверь.
