уже не раз задавалась вопросом: что подумали бы об Аршуне первые русские революционеры, мечтавшие о возрождении России.
– И вы считаете, что Малышка сумеет взломать шифр? – Она потянулась за листком, но Аршун уронил его в ящик.
– Ты это сделаешь. – Он взял ее за руку и прижался к ней губами. – Непременно сделаешь.
Оливия отдернула руку и вытерла ее о юбку. Ох, не следовало ей это делать. Потому что Аршун злобно зашипел и достал нож – богато украшенный кинжал – из ножен на поясе.
Оливия попыталась отступить, но страж, в мгновение ока очутившийся за ее спиной, преградил ей дорогу. Аршун же прижал лезвие к ее горлу и проговорил:
– Если один из прежних лидеров, за которыми я уже послал, прибудет раньше, чем ты взломаешь шифр, ты станешь для меня бесполезной. – И он провел кончиком ножа по ее шее, оставив короткий порез под подбородком.
Оливия вскрикнула и прижала пальцы к кровоточащей ранке. Теперь нож переместился на ее щеку.
– Порежь меня еще раз, и ты никогда не узнаешь, что там написано. – Она бы сказала что угодно, чтобы защититься, но именно этого все же говорить не следовало.
Время. Во что бы то ни стало ей необходимо выиграть время.
– Мне необходимо остаться одной, чтобы спокойно поработать над шифром, – сказала Оливия.
– Думаешь, что сумеешь сбежать?
– Из этой комнаты? – Оливия посмотрела по сторонам. – Такое вряд ли возможно. Но работа кропотливая. И мне нужно сосредоточиться. – Она старалась говорить спокойно, несмотря на подступившую к горлу тошноту. – Я ничего не смогу сделать, если меня будут отвлекать.
Аршун покосился на стражей и опустил нож. Потом достал из ящика бумагу и протянул ей.
– Ты сделаешь всю работу к утру. Если попытаешься меня обмануть, умрешь. Отведите ее в комнату.
Через несколько минут Оливия рухнула на узкую койку, прижимая листок к груди. Господи, что же она наделала? Оливия зажала одеялом ранку на горле, и вскоре кровь остановилась. Потом она как могла вытерла кровавые потеки на шее и на груди. До утра ей необходимо сделать невозможное. Значит, она всего лишь выторговала себе несколько лишних часов жизни.
Она знала о шифрах очень мало – только то, чему научилась, расшифровывая любовные записки Клейтона. Уже на второй неделе знакомства он отправил ей зашифрованное послание. В первый момент Оливия была совершенно сбита с толку и даже немного обиделась. И только через два дня поняла, что бессмысленная путаница букв – это на самом деле шифр. Еще через день она его прочитала.
Тогда она была юной и легкомысленной, и у нее закружилась голова от радости. Но у нее ни разу не кружилась голова от восторга после «смерти» Клейтона.
О нет, она не пребывала постоянно в депрессии, не стала вялой и апатичной, безразличной ко всему на свете. Она бывала иногда довольной. И гордой. Даже счастливой. Но у нее никогда не кружилась голова от радости.
Оливия глубоко вздохнула и принялась внимательно изучать символы на листке.
