десять рублей взял?
Посмотрели мы с Дашей друг на друга и головами замотали:
– Не брали мы ничего.
– Вы лучше признайтесь, тогда, может быть, и прощу!
Мы отрицаем всё – ведь не брали же!
– Если не признаетесь, получите самое позорное наказание.
А наказание было такое: снимали с девочки передник, прикалывали к платью на груди грязную бумагу с надписью «Воровка» и ставили в столовой за чёрный стол. Там она целый день должна была простоять.
Я не выдержала – это я потом только сдерживать свои эмоции научилась – и говорю Бурденихе:
– Вы нас хотите несправедливо наказать за то, чего мы не совершали! А может быть, вы всё это выдумали?
Она как сверкнёт глазами:
– Я так и знала, что это ты, Комнина!
Говорю ей:
– Что бы я ни сказала, вы всё равно будете твердить, что это я.
Она:
– Вы себя выдали, Комнина! На воре шапка горит!
Тут Дашка выскочила вперёд:
– Это я взяла!
Графиня Бурден посмотрела на неё так внимательно и говорит:
– Молодец, что призналась. Но наказание принять всё-таки придётся. Сразу надо было отвечать!
Целый день Дашка с этой бумагой простояла. Все ходили и презрительно на неё глядели.
– Зачем ты неправду сказала? – спрашивала я у неё потом.
А она мне:
– Я тебя знаю, ты бы постояла-постояла да и тарелкой в эту графиню запустила. Потом бы из института исключили.
Девчонки её сторониться стали, никто на уроках рядом не садился. Только я. Однажды кто-то плохим словом обозвал, смотрю, она сама не своя, вскочила и вверх по лестнице побежала. Меня словно током ударило – я за ней. Она лёгкая, быстрая; пока я добежала, Даша уже в слуховое окно наполовину высунулась, перевалилась и вот-вот на крыше окажется. Ты видел высоту здания нашего, крыша в тот день скользкая была, снежком припорошённая. Схватила я её за ноги и давай тянуть назад. Не хотела Дашка, упиралась, но всё-таки мне удалось вытащить её на лестницу. Долго потом сидели, плакали обе. С тех пор мы неразлучны. И когда вместе, никто нас обидеть не смеет!
– И что, об этом так никто и не узнал? – спросил Михаил, напряжённо слушавший эту историю.
– Насмелилась я однажды к великой княжне Ольге подойти, она у нас занималась иногда. Ну и всё высказала. После этого графиню Бурден сразу убрали. Ой, да что это я всё о себе! Как ты? Что дома?
– Дома скучно, батюшка в Италии, маменька болеет, Буцефал хромает, но Фёдор обещал к следующему моему приезду выправить ему ногу. Только вот не знаю, когда снова удастся побывать в имении… В этом году выпускаюсь, так же как и ты. Что впереди, лишь гадать можно…
– А у нас выпускной бал скоро! Папа, наверное, не сможет приехать. А ты? Приедешь?
– Обязательно.
