карманы у фраеров в трамваях, на том и попался. Срок получил небольшой – года полтора, но в лагере стал стойким «отрицалом», наотрез отказывался брать в руки кайло или лопату и не выходил из «кондея» – карцера. А при первой же возможности ушёл в побег, намотав себе прибавку к изначальному приговору. Побегов у Мордака было несколько – вроде бы однажды он даже добрался из Усольского лагеря, что на земле Коми, до столицы СССР Москвы, но был опознан на вокзале и снова отправлен в край вечной мерзлоты. Судимостей в итоге получилось не меньше шести, лагерный этап в его биографии растянулся на два с лишним десятилетия.
И вернулся он в родной Саратов уже не мелким воришкой, щипачом-карманником,
а Василием Васильевичем, коронованным «вором в законе». По слухам, удостоился Мордаков такой чести за мужество и героизм, проявленные во время знаменитых «сучьих войн» в конце 1940 – начале 1950-х, когда воры-фронтовики при содействии администрации ломали и истребляли «законников» старой формации. Он тогда, рискуя жизнью и будущей свободой, пронёс в зону несколько заточек, которые помогли ворам выстоять в схватке с хорошо вооружёнными «суками». При этом сам получил увечье, оставившее след на лице. В лагерях Василий Васильевич научился профессионально играть в карты, и это, наряду с прежним ремеслом карманника, стало одной из статей его дохода. По рассказам бывалых, он регулярно выезжал на курорты Крыма и Кавказа, где собирались «богатенькие буратины» со всего Советского Союза. Перекинувшись с ними в картишки, вносил солидные суммы в воровской «общак», чем ещё больше укреплял свой авторитет. По данным оперативников, специализирующихся на новом направлении – борьбе с организованной преступностью, Василию Васильевичу оказали высокое доверие со стороны воровского сообщества: он стал «пасти» карточные долги по всей России, следить за исполнением денежных обязательств и наказывать виновных, налагая на них штрафные санкции.
Тем, кто знаком с обычаями криминального мира, известно, что «фуфлыжников» – неплательщиков по «долгам чести», там всегда презирали больше, чем стукачей.
* * *
(Время 17 часов 32 минута 10-го марта 1950 года).
Нью-Йорк. Почтальон вошел в подъезд дома №43 на авеню Лаффайет, по лестнице поднялся на второй этаж и нажал на звонок квартиры №12. Дверь открыл мужчина лет сорокапятки и спросил:
– Добрый день, уважаемый, чем могу быть полезен?
– Добрый день, – поздоровался почтальон, и немного подумав, спросил, – простите
сер, здесь проживает мистeр Джек Картер?
– Да, здесь- с удивленным видом посмотрел на почтальона, сказал мужчина, затем продолжил, – это я.
– Тогда, пожалуйста предъявите документы, – сказал почтальон и из сумки вынув
какой-то журнал, продолжил, – на Ваше имя получена телеграмма, прошу, подпишите в
журнале и получите.
После
