«мне жаль», «какой ужас», «почему так? Это трагедия». Тем не менее мне не нравится разбрасываться клишевыми фразами, я лучше искренне поддержу её молчание. Потому что молчание порой имеет куда больше содержания, чем обильный поток слов.
Сплетя наши пальцы, сидим в полной тишине несколько секунд.
Да, неожиданно. Оглядываясь назад, на историю любви друзей, я искренне не понимаю, что могло сломаться. Какой механизм дал сбой? Все казалось идеальным: эти безбашенные поступки, поездки на мотоцикле, встречи в «Сходке», свидания… Даже банальная первая встреча. Как чертов романтический фильм. Но если все так радужно и прекрасно, тогда почему любовь угасла и исчезла? Кто виновник беспредела? Может, любовь – это песочные часы? Закончились песчинки, так мы перевернём вверх дном, чтобы заново пошёл отсчёт… И так раз за разом, пока однажды часы не разобьются. Стекло есть люди, любовь есть песок.
– Скучаешь по нему? – неуверенно спросила я ломко.
Роуз улыбнулась так сладко, так нежно, что я как будто ощутила вкус сахарной пудры на языке.
– Скучаю. Люблю… Но быть с ним больше не хочу. Он первый отдалился, Рэй. Теперь он в баскетбольном клубе университета. Звезда, можно сказать. Постоянно в разъездах, на учебе или ещё где-то… Я виделась с ним только по утрам. Мне было так одиноко, Рэйчел, – она моргнула, выпустив скупую слезу и поджала дрожащую губу, стараясь не выглядеть передо мной жалкой.
Кажется, мы с ней поменялись ролями. Пришёл мой черёд вытирать чужие слёзы из-за разбитого сердца. Это больно. Не так сильно, как от шипов Бородавчатки, но все же…
– Почему ты не позвонила мне, м? Почему тащила этот груз одна? Я бы… – нравоучительным тоном заговорила я, но Роуз устало перебивает:
– Что ты? Да брось, Рэй, это не смешно. Как я могла тебе жаловаться на такое, зная твои травмы из-за Эрика?
Сердце испустило сильный удар, от которого показалось, что меня ударили кувалдой. Такое ощущение, точно ледяной водой окатили и заставили плясать на морозе. Имя. Одно имя, и я в нокауте. До этого никто: ни мама, ни бабушка, никто не вспоминал данного человека, а эта блондинка взяла и ляпнула. Хотя, чего молчать? Он ведь только призрак из прошлого. Фантом, который стоит изгнать из своей головы.
– Причём здесь он? Мы говорим о Скотте. Они очень разные, – нервно поправляя лохматые волосы, тараторю я.
– Но они были лучшими друзьями. И знаешь, не такие они уж и разные.
– Ладно, – приподняла руки, громко выпалив. – Кто стал инициатором разрыва?
Фишер, облизывая уголок ненакрашенных губ, хмурится, после чего издаёт тихое хриплое мычание.
– Оба.
Закатываю глаза, глубоко вздыхая.
– Кто первый предложил расстаться? – парирую, хочу донести до неё очевидную вещь.
– Ну, мы ссорились… И я в сердцах сказала, что лучше вообще оставить друг друга в покое. А Скотт ответил, – Ро откашлялась, сделав голос как у парня, – «единственная здравая мысль из твоих уст за последние месяцы».
Я
