оба подняли головы и вместе уставились на старика – один неземным взглядом, другой не совсем нормальным.
Все вокруг охватила нешуточная тревога.
– Квирри… – Друз был потрясен тем, как хрипло прозвучал его голос. – Я… Я слишком стар для этого… такой темп.
Не говоря ни слова, нелюдь повернулся и принялся рыться в своей сумке – одной из немногих вещей, которые им удалось унести из Кил-Ауджаса. Он вытащил кожаный мешочек, и Акхеймион поймал себя на том, что мысленно взвешивает его, прикидывая, сколько щепоток там осталось на близкое и далекое будущее. Клирик развязал шнурок, просунул внутрь большой и указательный пальцы.
Но лорд Косотер остановил его взмахом руки. Еще одна боль пронзила старого волшебника, на этот раз окрашенная намеками на панику.
– Сначала нам нужно поговорить, – сказал капитан. – Как святому ветерану со святым ветераном.
Акхеймиону показалось, что их предводитель усмехнулся, превозмогая презрение, которое обычно отражалось на лице этого человека. На мага обрушилась какая-то деморализующая волна. И что теперь? Почему? Почему этот сумасшедший дурак настаивает на том, чтобы усложнить и запутать простые вещи?
Ему нужна была щепотка.
– Конечно, – сухо ответил старый волшебник.
Что может быть проще этого?
Капитан смотрел на него мертвыми глазами.
– Остальные, – наконец, спросил он. – Что они говорят?
Акхеймион изо всех сил постарался соответствовать взгляду безумца.
– Они беспокоятся, – признался он. – Они боятся, что у нас больше нет сил добраться до сокровищницы.
Косотер ничего не ответил. Благодаря хоре у него под броней, там, где должно было быть его сердце, пульсировали пустота и угроза.
– Но что с того? – сердито спросил Друз. Все, что ему было нужно, – это щепотка квирри! – Разговоры тоже нарушают какое-то правило тропы?
– Разговоры, – сказал капитан, сплюнув себе под ноги. – Мне наплевать на ваши разговоры…
Улыбка этого человека напомнила Акхеймиону о мертвых, которых он видел на полях сражений Первой Священной войны, о том, как солнце иногда сжимало плоть на лицах павших, вызывая мертвенные ухмылки.
– Только бы вы не ныли, – добавил лорд Косотер.
Шранки. Север – это всегда шранки.
Она бежала от них в Кил-Ауджасе, а теперь бежит от них здесь, в Космах. На Андиаминских Высотах, где все вращалось вокруг Великой Ордалии и Второго Апокалипсиса, не проходило и дня, чтобы она не слышала что-нибудь о Древнем Севере – это случалось так часто, что девушка открыто насмехалась над его упоминанием. На самом деле она говорила что-то вроде: «О да, Север…» или «Сакарп? Неужели?» Была какая-то нелепость в этих далеких местах, ощущение ничтожных людей, скребущих бессмысленную землю. «Пусть они умрут, –
