их, понял Друз, оно было близко, слишком близко, чтобы они могли присоединиться к своим товарищам среди дубов. Онемев и моргая, он смотрел, как они начали прыгать… крошечные человеческие фигурки падали вдоль отвесных каменных граней, исчезая под кронами. Казалось, он чувствовал, как каждое падение пронзает его внутренности.
А затем появились они – стали подниматься из мрака, поглощая тех, кто решил остаться и сражаться с ними.
Шранки. Беснующиеся толпы шранков.
Визжащие белые лица. Воздух наполнился какофонией коротких криков, человеческих и нечеловеческих. Люди рубили белокожих, спотыкались, падали. Один скальпер с дико взлохмаченными волосами, очевидно туньер, стоял на каменном возвышении, держа в каждой руке по огромному топору. Он порезал и порубил первую волну нападавших до основания, успев съежиться за секунду до того, как в его не закрытые броней руки и ноги вонзились черные стрелы. Пошатнувшись, а затем сделав неверный шаг, он заскользил вниз по склону утеса.
Что-то вроде угрызений совести охватило старого волшебника. Вот так и умирают скальперы, понял он. Потерянными. Выброшенными за край цивилизации. Не просто насильственная смерть – безумная. Без свидетелей. Без оплакивания.
Внизу, среди дубов-душителей, скальперы, казалось, успешно спасались бегством. Дюжина из них теперь цеплялись за свисающие юбки корней, отваживаясь на головокружительный спуск. Еще больше беглецов столпились на краю уступа, бросая вниз то, что они все еще несли. Затем один из них просто перешагнул через выступ… и продолжил идти по воздуху, хотя в первый момент покачнулся и чуть не упал. Ученик школы Мисунсай, понял Акхеймион. Пафарас. Глупец был слишком высоко, чтобы использовать в качестве магической опоры землю, и пытался опереться на уступ, который выступал наружу примерно на половину высоты самих скал. Даже с такого расстояния его Метка была ясно видна.
Каменные Ведьмы… Друз наблюдал за теми самыми людьми, которые пытались убить их, – наблюдал, как они умирают.
Акхеймион видел, как высоко на склоне уступа шранки ликуют среди мертвых тел тех, кого они одолели. Некоторые из них устремились к оставшимся скальперам, находившимся ниже, еще кое-кто бежал по карнизу, а основные массы хлынули по соседним склонам. Беспомощный, маг наблюдал за новыми самоубийственными прыжками и очередным раундом отчаянных, безнадежных сражений.
Затем, пока несколько стойких воинов все еще ревели и сражались, парящий мисунсаец поджег выступ скалы. Даже с такого расстояния было видно, как вокруг него дрожит воздух от его магических криков. Огромная рогатая голова поднялась перед хрупкой фигурой мисунсайца, достаточно реальная, чтобы солнечный свет отражался от черных чешуек, но все равно окутанная дымом: голова Дракона, ужасная защита анагогической школы. Золотое пламя извергалось из-за ощетинившегося деревьями уступа, омывало проходы между огромными деревьями, создавая горящие тени шранков и людей. Хор криков поднялся
