когда ты каждый день видишь, как погибают ребята, с которыми ты ел из одного котелка, – тебя не заботят никакие «высокие идеалы», о которых пишут в героических книжках. Всё, чем ты являешься – это просто кусок мяса, у которого есть инстинкты, который заботится лишь о том, что сожрать, как согреться и – самое главное – как остаться в живых. Выжить любой ценой. Всё остальное – пафос, который потом разводят романисты.
Тэйсе было неприятно. Он с детства обожал военные романы, его кумиром был лорд Эст-Эббер, чья героическая гибель в самом конце решающей битвы за Империю всегда трогала Тэйсе до слёз. Сколько раз в мечтах он спасал таррэнца от последнего, смертельного удара и вытаскивал его, истекающего кровью, из грохота битвы! Сколько раз он фантазировал, придумывая книжке другой финал, в котором самоотверженный сподвижник Великого Императора остаётся жив… Правда, Тэйсе знал, что это было бы невозможно: ранения, полученные Эст-Эббером, были несовместимы с жизнью, и спасти его могло бы только настоящее чудо… Старший брат Морис всегда говорил Тэйсе, что чудес не бывает.
Тэйсе не хотелось спорить с Дэном. С Дэном спорить не хотелось никому. Поэтому он счёл за лучшее промолчать.
– Молчишь? Так и надо, когда не владеешь темой. Я думаю, те, кто воевал за Империю, были ничем не лучше тех, кто воевал за Кагну. Просто Империя победила, и режим Кагны стал называться мировым злом.
– Но ведь Кагна была не права, – всё-таки не удержался Тэйсе.
– В чём?
Этот короткий, спокойный вопрос мог кого угодно смутить. Тэйсе уже был не рад, что не смолчал.
– Ну… Кагна хотела поработить другие страны. Сюрери хотел стать диктатором всего человеческого мира… Подмять под себя других.
– Этого же хотел и Император. Только ему это удалось.
– Но Император никого не завоёвывал. Он просто объединил народы, которые боролись с Кагной… А потом все решили, что надо объединиться, чтобы больше никогда не было разных государств, чтобы устранить саму возможность войны.
– Ну? – Вид у Дэна был такой, как у школьного учителя, втолковывающего урок непонятливому ученику. – И в чём разница, скажи? В одном случае – завоевание мирового господства, в другом случае – то же самое.
– Но, – колеблясь, проговорил Тэйсе, – В Империю все объединились добровольно… Даже шаржа сказали в итоге, что Сюрери был не прав… И Император никого не принуждал присягнуть насильно. Он просто хотел, чтобы в Империи было место всем… Любой нации, любой культуре, любой религии. А Сюрери хотел, чтобы шаржа были высшей нацией, а все остальные были у них в подчинении…
– Да, – жёстко сказал Дэн. – Потому что Сюрери был умным и прагматичным политиком. Шаржа испокон веков были самой перспективной нацией в Эрендере. Самой сильной, умной и талантливой. Миром должны владеть лучшие. Это правило естественного отбора.
