Но… Эх, дружище! Это так хреново…
Мастер Оррэ Таита снова уставился на закат немигающими глазами.
– Это – Путь.
Всё кончилось пару часов назад. Четверо Неприметных отвели убийцу23 на верхнюю площадку восточной башни. Он не сопротивлялся, не сыпал проклятиями, не плакал. Мёрэйн, облачённый не в лазурное ассари, а в чёрно-белое одеяние Ордена24, стоял перед ним, наблюдая его хмурое лицо – ещё юношеское, но обещающее в зрелости стать твёрдым и немного суховатым; его жёсткие волосы – не крашеные, как у многих ламбитов, но от природы красивого бронзового цвета; его манеру держаться – прямо, но несколько потеряно; его руки – большие, хорошие руки труженика; его татуировку – незамысловатую, изображающую листья падуба из родной долины, а на предплечье – изображение золотой ящерицы: знак богини Ашнэ, которую в момент инициации парень избрал своей покровительницей. Мёрэйн отчётливо видел, как набухли жилы на запястьях. Слышал его дыхание. Видел всю его жизнь – от корабликов из шкурок, которые тот делал для брата по весне, до последней бессонной ночи, полной воспоминаний.
Перед тем, чтобы отвести его на башню, к нему в каземат зашёл комендант форта, мастер Ёнсе.
«Ты знаешь, что такое вэдданский суд, мальчик?» – Спросил его воин. Он помотал головой. Любой в Ламби знает, что такое суд старейшин – когда проступок разбирают главы общины. Такой суд заканчивается позорной татуировкой или отвержением в неприкасаемые – смотря насколько велика скверна и насколько много накопилось её на человеке. Бывает ещё верховный суд – когда преступление настолько тяжко или история так запутана либо спорна, что разбирает её собрание старейшин кланов под руководством самого губернатора. Такое обычно заканчивалось каторгой или ссылкой за пределы Ламби. Вэдданский же суд применялся к тем, кто совершил нечто из ряда вон выходящее, что было за рамками обычного ламбитского правосудия. Вэдданский суд был из тех вещей, о которых люди говорят только шёпотом.
«Те, кто ходит через Отражения Зеркала Владычицы, могут поместить в твой мозг любые картины. Могут внушить сны наяву… Могут подменить одну явь на другую. Они могут заставить тебя пережить то, что пережил другой человек, – спокойно рассказал комендант. – Ты получишь то, что хотел причинить другому. Вот что случится с тобой на суде вэддана. Будь готов к тому, что тебя ждёт. Подумай – и раскайся. Владычица милостива, и бесконечно Её Милосердие для тех, кто узрит Её светлый лик. Если ты искренне раскаешься в своём замысле и отвратишь от зла твоё сердце – Она обернётся к тебе своим светлым ликом. Тогда вэддан не причинит тебе никакого зла – потому что Владычица улыбнётся тебе. Тогда он отпустит тебя с миром. Но горе тебе, если твои помыслы и чувства будут такими, что Она взглянет на тебя мрачно».
Мёрэйн ждал. Ждал того, что юноша поднимет взгляд и встретиться с его глазами. И во взгляде будет понимание и просьба. Не отчаянная мольба – но понимание того,
По закону Ламби, человек, замысливший убийство, считается убийцей и рассматривается судом как убийца, даже если осуществить свой замысел физически он не смог, – при условии, если доподлинно известно и доказано, что такой замысел он имел и осознанно намеревался осуществить его. В качестве неопровержимого доказательства в таком случае может выступать признание самого обвиняемого, показания меаграфа или тех из живых существ, которые могут считывать мысли (то есть, меари или каладэ), подтверждённые с помощью меаграфа. Ламбиты приравнивают замысел к совершённому преступлению потому, что любой замысел уже запечатлён в Зеркале Меа – даже если он не был осуществлён, он уже нанёс урон миру.
В качестве жреца Неприметной Стражи Мёрэйн носит такую одежду, которая соответствует степени д’анаарийского посвящения, каковой он достиг в своё время (лазурно-голубой, что соответствует примерно середине Пути д’анаари). Однако в ходе дела, выходящего за рамки юрисдикции Стражи (в данном случае это казнь ментального преступника, которая не входит в круг полномочий Стражи, но которую имеет право осуществлять Орден в условиях, если ради общего блага дело не должно получить огласку) он подчёркивает свою принадлежность Ордену. Если говорить строго, символика цвета одеяний служителей Ордена непосредственно связана с д’анаарийской символикой: чёрный цвет является самой глубокой ипостасью синего, а белый – наиболее светлой ипостасью голубого, что соответствует высшей степени посвящения. Однако, поскольку это разные традиции и школы, один и тот же человек может иметь разные степени в той и другой.
