банду, непредсказуемую банду…
Антон Иванович тяжко вздохнул.
При всеобщей, и у них и у красных, усталости от почти пяти лет войны, нищеты и лишений… Конечно, у красных служить предпочтительнее. А что? Заняли город – гуляй, ребята! Тряси буржуев! Кроме того, масса так называемых «красных казаков», конечно, оказавшись вдали от дома, занятого Белой армией, стремится в родные места, идя впереди и увлекая за собой свои части. И напротив, у нас те же казаки, оторвавшись от родных мест, стали вдруг, не дойдя до Москвы каких-то двести верст, вначале единицами, а затем все больше и больше попросту возвращаться назад, на Дон, в родные станицы, бросая свои, и так обескровленные наступлением части… Не помогли никакие трибуналы, что только не делали с дезертирами…
Жаль, не сбылось. Осенью большевики в Москве уже приступили к эвакуации и, как говорят, опять готовились уйти в подполье… На Донбассе местные банкиры установили приз в миллион тому полку, который первым ворвется в красную столицу. Но – не судьба!
А ныне… Окрепла ВЧК, ее агенты пронизали равно как свою армию, так и ВСЮР. Простые пехотные части у них давно под двойным контролем и комиссаров, и чекистов. В ныне еще бандитствующих конных корпусах ситуация пока иная, но большевики, явно чувствуя здесь опасность измены, которой они уже сыты по горло, взять тех же Миронова или Григорьева, постараются уже до летней кампании навести и тут порядок. Железной рукой… Комиссары уже имеются при каждом комсвокоре и Буденный, говорят, уже сам стал большевиком. Воевать у него ума маловато, но зато какой политический нюх! Говорят, ему сам Сталин дал рекомендацию в партию…
В кабинете тепло, тихо и спокойно. Деникин, резко поднявшись, подошел вновь к огромной стратегической карте, у которой еще полчаса назад велись непростые дискуссии о дальнейших действиях.
Если удастся удержать Новочеркасск и Ростов до весенней распутицы, то можно будет говорить о развертывании широкого наступления, лишь подсохнут дороги. В тылу у Красной Армии неизбежны массовые восстания, вызванные зверствами продотрядов, жестоким расказачиванием, тифом и голодом. Да-да, в первую очередь – голодом!.. Разольются реки и их восьмая, девятая, десятая и одиннадцатая армии, в том числе все войска Буденного и Думенко окажутся в естественной ловушке… Большая надежда на техническую помощь союзников.
А если нет?
А если Ростов и Новочеркасск они возьмут уже зимой? Ведь и Буденный и Думенко одинаково сулят своим частям отдать эти города на растерзание. Близится Рождество, захотят малость покуражиться мужички в купеческих-то хоромах…
Что ж… Тогда придется отойти на рубежи Кубани, как и в восемнадцатом. Тихорецк – запасная ставка. А там, если подымется на защиту своей земли казачество, то война снова повернется вспять, теперь уже окончательно. Этот год будет решающим. Усталость… Усталость…
…А если
