заветного рубля не было.
Откуда берутся антисемиты
Володя Гутман свалил первым. Саша, может, и поехал бы с ним, но то да се, какие-то вечно причины (или поводы?), чтобы не бросать СССР ради исторической Родины. Сначала Александр учился в институте, после института – распределение… Правда, остался в Ленинграде, но опять же, секретность… А кто с ней, родимой, выпустит?
Старший брат все время агитировал, взывал к воссоединению семьи, разливался про дивный климат, вечное солнце, бирюзовое море и свежайшие продукты. Конечно, надо бы уже решиться, тем более что по Володьке он очень скучал… Но все лень проклятая – документы собирать, квартиру продавать… В общем, морока сплошная. И для начала младший Гутман задумал съездить просто в гости. Он страшно устал – от работы, от пестрого калейдоскопа девиц, а главное, от неопределенности. Нет, надо точно ехать и провести там рекогносцировочку. Вдруг, и правда, дозреет, чтоб воссоединиться с братом, его семьей и государством Израиль? Работа ведь будет нужна, желательно по специальности… Хорошие программисты везде нужны!
Гутман собрался основательно: помимо двух отпусков и отгулов взял месячишко за свой счет, экипировался по последней моде, чтобы никто, не дай бог, не подумал, что он бедствует, и сделал модельную стрижку за безумные деньги в салоне на Петроградской.
Володя с женой встречали его в аэропорту Бен Гуриона и первое, чему удивился по дороге Гутман, это самой дороге – гладкой, с хорошим покрытием и четкой разметкой, а второе – пальмам, которые росли не в кадках, а из земли. Машина у брата была небольшая, зато японская, такую в Союзе могли иметь только члены правительства или бандиты, а уж никак не простой служащий.
– Что у тебя с волосами? – спросил брат, не успели они отъехать. – Надо будет тебя к своему парикмахеру отвести.
Саша обиделся, но промолчал. Как ни в чем не бывало, обратился к жене брата:
– Лиличка, ты мне парадонтоз мой глянешь? Развивается или на месте стоит?
Родственница была стоматологом, но здесь, открыв свой кабинет, стала и протезистом, и хирургом, и пародонтологом. Деньги хорошие, но она со своей специальностью и в Ленинграде на паперти не стояла.
Лиля важно кивнула в знак согласия, а братец начал странным извиняющимся тоном объяснять, почему они живут не в Тель-а-Виве и не в Иерусалиме. Саше, честно говоря, было до лампочки, и он не прислушивался. До него только долетало «… город- спутник…», «… налоги…», «… свой дом…».
Доехали быстро, что удивления не вызвало, – страна крохотная. И наконец Гутман увидел «свой дом». Маленький такой пластмассовый домик с порожком и двумя входами.
– А с обратной строны у нас Янка живет, – гордо сказал брат.
Янка была племянницей, эмигрировала вместе с родителями и молодым мужем. Муж был родом из Керчи и носил фамилию Коцубей, но внешне походил на семита гораздо больше, чем вся семья Гутманов вместе взятая. Александр сразу загорелся посмотреть на их двухмесячного малыша, но его не допустили, мотивировав запрет тем, что Янка и ребенок сейчас находятся
