стоял перед твоей дверью и ждал, когда ты откроешь, чтобы войти. Я вспоминал, как ты крутила педали, высокомерная, как прустовская Альбертина, в тот день, когда мы познакомились. Я знаю, я просто не существовал тогда в твоем сознании. Я стоял рядом, у черной доски, но ты не замечала меня. Ты крутила на тренажере педали и ты говорила: «У, классно!» Это было смешно, что здесь, в аудитории с ботаническими растениями, – велосипедный тренажер. И ты смеялась.
Тогда я остался из – за тебя.
Что – то, как плеснуло в глаза мне.
В аудиторию падал солнечный свет, колеса крутились все быстрее. Сверкали спицы. Это было и нелепо, и естественно, что здесь, в аудитории, – велосипедный тренажер. Как будто ты хотела куда – то уехать. И оставалась на том же месте.
Так мы стали что – то там изучать, как и все в наше время – время тренингов, групп, артмастерских, йоги, горлового пения, сальсы или румбы, тайцзи и чего – то еще – лишь бы не быть собой. В тот раз это была гештальт – группа и ведущая обещала нас научить:
Как наладить личную жизнь,
Как получить хорошо оплачиваемую работу,
Как не быть безразличным к тем, кто когда – то и зачем – то нас породил,
Как принять, наконец, правила игры,
И больше не задавать лишних вопросов.
Ведущим тоже нужны деньги и за деньги они могут научить, они обещают научить, как и все колдуны, что хотят научить нас другой реальности, потому что никто не знает, какая из реальностей настоящая. Потому что, быть может, каждая жизнь обречена на ошибку и никто никогда не сможет себя найти, не сможет достичь того, чего хотел когда – то… Так я и шел на эту встречу по объявлению, весной, по сахарным мартовским лужам.
Вечером я должен был есть суп и слушать крики своей любимой, ведь я любил ее, и я должен был слушать крики ее отчаяния, что я оказался не тем, кто, как она думала, будет столпом солнечного света посреди ее жизни, сильным и могущественным, исполнившим то, что хотел, солнцем, которое встает над равниной, встает несмотря ни на что каждый день, исполняя закон и обещание своего возвращения. Нет, я оказался не тем… И, наверное, все, что мне оставалось, это исчезнуть, подстроив какой – нибудь нелепый случай. И я стал задумываться… И, представляя в подробностях свою смерть – веревка или балкон, железнодорожное полотно – вдруг понял, что, лучше, конечно же, не кончать с собой, и, если мне не суждено стать солнцем, то…
Предать свою любимую и своего маленького ребенка,
И отдаться во власть тех черных сил,
От которых уже не ждут пощады,
И которые всегда наготове.
Потому что они всегда рядом,
Только позови и они явятся.
Внизу на экранной странице, на границе дня и ночи, моя любимая прочла адрес и телефон гештальт – группы, где ведущая обещала спасти нашу семью.
И вот теперь я поднимался на четвертый этаж с мороженым, поднимался в твое ледяное злобное царство.
Цепи были
