проходить…. Я слышал от дервишей, что в Чиргаре находится их обитель – ханака.
– Это так. В моем караване есть один дервиш, который не один год странствует с нами, собирает и раздает милостыню. Говорит, что так повелел ему его мюршид – учитель, который живет в Чиргаре. Я не раз слышал из его уст притчи мудрого мюршида. К нему он сейчас и направляется.
– Как зовут этого пилигрима?
– Бенем, просто Бенем. Вон тот человек в колпаке у загона для ослов.
В караване, кроме верблюдов, находились и другие вьючные животные: ослы и мулы. Один из ослов был не просто одним из ишаков для поклажи, а, можно сказать, другом Бенема. Они прошли много дорог, согреваясь теплом друг друга, делили нехитрую пищу. Вот и сейчас Бенем расположился недалеко от своего осла, и вел беседу с его высунутой за ограду мордой. Это было, поистине, душевное общение. Говорил Бенем неслышно, почти не шевеля губами, глядя в огромные грустные ослиные глаза, и ему казалось, что все его друг понимает, и разделяет его мысли и настроения.
Бенем был немолод, как и его ишак. Но душа его еще не обрела покоя, она искала соединения с Богом. « Я есть Ты. Ты есть Я», – твердил он как молитву. И проходящие мимо не понимали, о чем он твердит. На голове войлочный конус, уходящий в небо….
Ашур тихо подошел к Бенему, предварительно кашлянув за его спиной и смиренно склонив пред ним голову.
– - Уважаемый хаджи, прошу Вас выслушать меня. Один… э, молодой человек нуждается в вашей помощи. Вы можете совершить благое дело, если не откажите ему и возьмете с собой в Чиргар.
Повисла пауза. Ашур не знал, что можно говорить, а что нет, этому угрюмому дервишу. Его глаза были прикрыты, он сидел неподвижно, опираясь на посох, и только заплаты на его хирке немного шевелились от ветра не пришитыми лоскутами.
– Человек волен выбирать. И не всегда он выбирает Добро. Но он непременно придет к Добру, если у него чистое сердце, – Бенем говорил глухим голосом, почти неслышно, не открывая глаз. – Ты можешь привести своего друга, но никому не говори, кто он на самом деле. Пусть уста твои молчат для лжи и для правды.
Ашур был удивлен словам дервиша: что означали его слова, и был ли в них намек на то, что он знает тайну Гюзель? Вряд ли. Это казалось Ашуру невероятным.
Вернувшись во дворец, Ашур уже знал, как будет действовать, но он не знал, что за его действиями наблюдали глаза верного слуги визиря, которому не стоило труда провести своё расследование обо всех перемещениях принца.
Как только Ахмед (так звали слугу, следившего за Ашуром) доложил визирю обо всем увиденном и услышанном, достопочтенный Али Паша погрузился в глубокое размышление. Есть люди, которые, напряженно думая, как бы застывают обездвиженные, и все движения происходят уже в их голове. Чаще всего такие «мыслители» склонны к полноте. Процесс в мозгу у них может как-то совмещаться с пищеварением.
