верно, – бесцветным голосом отвечал князь, не без иронии следя за манипуляциями следователя.
– А ключи от ящиков были у вас одного?
– У меня и ни у кого другого.
– Стало быть, один ключ отпирает замки от всех ящиков?
– Именно, так, месье Чаров, – с готовностью подтвердил Горчаков, доставая изящный посеребренный ключ из внутреннего кармана сюртука. – Второй ключ содержится в тайном месте у меня в спальне, иных ключей не имеется. Вчера вечером я запер пакет и отправился почивать.
– Вы почивали…
– Здесь же, в своей квартире на втором этаже, – молниеносно ответил князь, заметно краснея. От его сиюминутной иронии не осталось и следа. – Утром же, в десятом часу пришед в кабинет и отперев упомянутый вами ящик, пакета, положенного поверх других бумаг, увы, не обнаружил. Один Михеев ковырялся с замком, – нервным движением головы, он указал на задернутую портьеру, скрывавшую фигуру столяра.
– И Михеев, понятно, никого не видел и ничего подозрительного не заметил?
– Ни-че-го, – обреченно подтвердил князь.
– С разрешения вашего высокопревосходительства, я немного потолкусь здесь, а после, вернувшись, займусь списком Андрея Федоровича. Да, еще одна просьба к вам… Наружный осмотр замочных впадин мало что дал. Прикажите столяру выставить замки из ящиков, дабы я мог подробнее осмотреть впадины. И чтоб каждый замок был подписан, от какого он ящика. Это весьма важно, ваше высокопревосходительство, – с этими словами, водрузив свечу в канделябр, Сергей покинул озадаченного министра.
Глава 4. Предложение Ротшильда
Ницца. Английская набережная. 29 декабря 1866 года.
Герцену нездоровилось. С раннего утра его познабливало, немного першило в горле и покалывало в правом боку. К обеду боль в боку унялась, озноб исчез, но горло не отпускало. Он заставил себя выпить чашку горячего бульона и откинулся в кресле за чтением газет. Принесли полуденную почту. Отложив в сторону газеты, он торопливо вскрыл знакомый, синеватой бумаги, конверт и извлек письмо. Через минуту, накинув пальто и закутавшись в шарф, он хлопнул дверью и, не услышав встревоженного оклика жены: «Ты же болен, Саша!» – стал стремительно сбегать вниз по лестнице.
– Вы преувеличиваете мои возможности, любезный Натаниэль, хотя, не скрою, предложение господина барона мне весьма льстит, – Герцен самодовольно ухмыльнулся. – Одного никак не возьму в толк: отчего в русском правительстве решились на столь неоднозначный и, как мне кажется, непопулярный шаг?
– Продажа Аляски – дело решенное, месье Герцен. В связи с этим дядюшка возлагает на вас большие надежды. Если бы вы поспособствовали ему, хотя бы краешком глаза, заглянуть в будущий договор с Североамериканскими Штатами, его благодарность была бы очень весомой, – слова Натаниэля заставили Герцена задуматься, и он посмотрел вдаль.
