style="font-size:15px;"> – Каира все больше начинает интересоваться… как бы сказать… совершенно ненужными ей вещами. А ты этот интерес поощряешь, – мужчина вальяжно оперся о край дубового стола, но весь его вид говорил о внутреннем напряжении.
– Это в ее крови, Орвал. Ее неотъемлемая часть. Рано или поздно сила возобладает над ней. И твоя дочь будет не готова. Ты хочешь, чтобы с ней случилось, тоже что и з Ивой? – старый мастер снял запотевшие, круглые очки и начал их судорожно протирать засаленным носовым платком.
– Только не надо вспоминать Иви! Мне и так до сих пор больно… Думаешь мне каждую ночь не снятся кошмары, не проворачиваются в голове сотни вариантов того, как я мог ее спасти? Не тебе меня судить…, – голос Орвала сорвался и перешел на хрип. – Прости, – после долгого молчания, собравшись с силами, он продолжил, – знаю, ты ее тоже любил, может, даже больше, чем я. Я никогда тебя ни о чем не просил, но я хочу защитить дочь. Даже если от себя самой. Она единственное, что осталось ценного для меня в этом проклятом мире.
Мастер Браг кивнул, соглашаясь с Орвалом. Всему свое время и место. От него, да и от всех остальных уже ничего не зависело. Игра началась задолго до них. Осталось либо принять правила, либо гордо удалиться. И лишь немногим было дано эти самые правила менять.
Каира
Мое терпение грозилось лопнуть в любой момент. Сколько можно! Вечно эти двое опаздывают. Имани и Лиам (третий в нашей бравой компании) явно не спешили услышать очередную проповедь мандрита Корнела. Честно признаться, я тоже. Но блюсти закон было нашей священной обязанностью. Да и чуть ли не единственной возможностью относительно спокойно (и главное законно) отдохнуть от тяжкого труда на копях. Магистрат Лавары – дум Краун, был человеком старой закалки и ярым приверженцем Триумвирата, поэтому все правила и каноны соблюдались местными жителями беспрекословно. Дум Краун следовал во всем гласу священных огненных скрижалей – Триумвират и церковь едины. Вот и сейчас этот низкорослый в меру упитанный представитель местной власти с мелкими, хитрыми глазенками ярким красным пятном приталенного сюртука (который явно покушался на столичную моду) маячил среди прихожан, то и дело с умным видом рассыпаясь цитатами из святого письма. Иногда мне думалось, что мандрит в нашем городе именно он, а не истошный Корнел. Но от греха подальше, я старалась держаться на почтенном расстоянии от обоих.
Друзья неспешно направлялись к храму. То и дело воровато озираясь по сторонам и неловко разминаясь с прохожими на узкой мощеной улочке. Там и одному протиснуться было сложно. А тут две здоровых детины. Точнее одна – Лиам. Имани же была миниатюрной, легкой, почти прозрачной. Невесомые, пружинистые, каштановые локоны обрамляли фарфоровое личико сердечком. Живая кукла, с живыми чуть навыкат лазурными глазами. Она их кокетливо прикрывала, и тогда пушистые атласные ресницы мягко ложились на пухлые щечки. Создавая совсем уж ангельский вид. Не уверена, но явно в глубинах родовых хитросплетений Имани пролетали
