дверцы катера. Ты трижды пыталась выйти за пределы города− дворца. Но султан и его люди были начеку. Два раза он удачно останавливал тебя, но в последний раз ты все же смогла выйти из города и так лихо рванула к джунглям, что только сети и смогли тебя догнать. После этого султан принял решение запереть тебя. Ты уж не злись на него. Ты бы только знала, как все мы переживали за тебя. Мы боялись тебя потерять. Татхенган места себе не находил. Даже Ирлиса не могла его успокоить… − и, помолчав немного, Иштер с надеждой поинтересовался: − Ты ведь уже не хочешь уйти в джунгли?
− Нет, ни за что! Я представить не могу, как все это выглядело.
Иштер улыбнулся.
− Это было незабываемо! Ты словно стала паучьей Богиней. Вся в паутине, пауки по платью ползают или с волос свисают. Жуть! Все местные шарахались от тебя. Но думаю, им было скорее завидно, чем страшно. Ведь они не могут себе такого позволить.
− И сколько дней я так чудила?
− Около недели.
− Думаешь, действие яда прошло? Помнится, султан говорил о двух неделях.
− Думаю, если желание пообщаться с пауками прошло, то с тобой уже все в порядке. Или… не прошло?
Иштер пристально посмотрел в мои глаза. Я забеспокоилась, а что если на самом деле яд еще во мне и делает свое черное дело? Поднявшись, я подошла к окну. Мелькавшие за ним клочья разноцветной паутины не производили на меня никакого впечатления.
Иштер тихо подошел и встал рядом.
− Что чувствуешь?
− Здорово, наверно, не бояться пауков, − мечтательно произнесла я. – Но они такие… волосатые и мерзкие! Мороз по коже от одной только мысли, что они по мне ползали.
И тут я почувствовала, как что-то пушистое коснулось моей руки, опиравшейся о подоконник. Я, вздрогнув, резко дернула рукой, успев заметить у пальцев красно-белый комок. Сердце едва не выскочило из груди.
Предмет на подоконнике оказался пауком, и я сразу догадалась, откуда он взялся.
− Иштер! Как ты мог?!!
Парень бесстрашно взял паука и сунул его в карман. Затем, смущенно улыбнувшись, отошел от меня на шаг.
− Он ненастоящий, правда. Это была проверка.
− Что убедился? – я разозлилась на него.
− Да, ты так убедительно сыграла страх…
− Что?!! Да, я тебя сейчас… поколочу!
Я шагнула к парню, сжимая в гневе – отнюдь непритворном − кулаки.
Иштер, попятившись, выставил перед собой для защиты руки, и запричитал:
− Ну, все, все, я же пошутил. Лануф, не надо бить мою королевскую физиономию.
− А страшно! Боишься испортить макияж?
− Лучше побей Татхенгана, − парень весело улыбнулся.
Вздохнув, я опустила руки.
− Ладно, живи… Скажи-ка мне, дружок, кроме того, что ты мне рассказал, я больше ничего не вытворяла? Я имею ввиду из того, за что мне могло бы стать стыдно?
− Не знаю. Может, что и вытворяла.
