Петровне. Во всяком случае, до пяти вечера.
Уткнувшись в покрашенную неприятной коричневой краской дверь, я потянулся к кнопке звонка и вспомнил об обещанной бутылке для дяди Паши. Пришлось возвратиться в сквер и вести недолгие переговоры с Тамаркой.
Дядя Паша обрадовался плащу и водке сдержанно, а мне – как родному. Вполне возможно, я для него таким и стал за неимением никого ближе. Он встретил меня совсем не пьяным, сообщил, что купил колбасы и поставил вариться картошку, и протянул сдачу, которую я взял, но оставил в коридоре на табурете.
Мне не хотелось его разочаровывать, но пришлось, и от выпивки я отказался наотрез, сославшись на важные дела. Я посидел с ним и даже, в качестве компенсации, съел одну расплывшуюся, перемороженную картофелину, которая годилась только для того, чтобы кидаться в зрителей из ВИП-ложи.
Сегодня он рассказывал про жену и очень хотел, чтобы я что-то понял, но я не понимал, хотя и кивал с умным видом, и, вообще, слушал невнимательно, ежеминутно поглядывая на часы.
Наконец, я встал.
– Мне пора, дядя Паша. Извини.
Он выпил не очень много и не сильно поехал, и, может быть, поэтому не обиделся, но, когда увидел, что я потянулся за курткой, сник.
– Совсем уходишь?
– Да нет, наверное… – Я замялся, но потом решил сказать правду. – Просто, понимаешь, придется с одной женщиной встретиться, а плащ твой… ну… маловат.
Насчет плаща я подумал еще тогда, когда смотрел с высоты шести с половиной этажей на удаляющуюся к трамвайной остановке Александру Петровну. И еще тогда я почувствовал, что небрит.
– Может, останешься? Мужики говорят, опять стреляли вчера в городе. – Он оторвался от косяка, потер о майку заскорузлые руки и посмотрел мне прямо в глаза. – Не в тебя?
– А чего в меня стрелять-то, дядя Паша? Я что – бронежилет?
Он опустил голову, недолго, но крепко подумал и сказал:
– Если вернешься – я пока пить не буду. Тебя подожду. Если совсем пошел – буду.
– Я вернусь, дядя Паша.
Я, действительно, рассчитывал, что вернусь.
Я не стал звонить от кинотеатра – слишком уж точно было обозначено время и слишком вероятно – место. Два других автомата, которые попались мне на глаза, находились на углу перекрестка и просматривались с четырех сторон. И все-таки, минут через пятнадцать блужданий мне удалось найти аккуратную будочку, приткнувшуюся к поликлинике.
– Здесь посылают к Александру Петровичу? – спросил я.
– Ну, наконец-то! – сварливо отозвалась она. – А я уж думала тебя во Всероссийский розыск объявлять!
В чем дело? Неужели она успела побывать в институте, и там меня вчера никто не видел?
– А мне плевать, что ты на работе! – взорвалась Александра Петровна раздраженным криком. – Ты у моей подруги уже месяц, как деньги взял, а отдавать когда собираешься?
