запеленаем её в несколько слоёв простынями с головой и так похороним.
– Нет, это будет как-то не по-христиански, надо в гробу хоронить.
– Ну что ж, будем наращивать крышку гроба, – вздохнул старший из могильщиков и пошёл искать на ферму доски и рейки, а остальные отправились на кладбище рыть могилу. На второй день всё было готово, правда, могила получилась небольшой, глубиной чуть больше метра, из-за сильных морозов, сковавших землю, а гроб сильно смахивал на упаковочный ящик, из-за наращивания его крышки, чтобы усопшая поместилась в него полулёжа. Но всё равно деда Гриша был безмерно благодарен председателю за оказанную помощь в похоронах супруги, даже несмотря на то, что земли едва хватило на то, чтобы присыпать гроб.
И стал деда Гриша единственным обладателем бесценного сокровища – розовых зубных протезов в стакане с водой. Он каждый вечер засыпал, глядя на них, и просыпаясь утром, любовался ими. Посоветовавшись со знакомым слесарем на местной МТС, вырвал плоскогубцами с его помощью у себя последний зуб и, подточив напильником мешающие места в протезе, стал надевать зубы жены по праздникам и воскресеньям, перед выходом на деревенскую улицу, в люди.
Всё бы ничего, да через два месяца после похорон стала ему часто сниться усопшая супруга в гробу под землей, будто она что-то хочет сказать ему, да беззвучно, только губами едва шевелит. Деда Гриша усиленно пытался во сне услышать и понять, что же хочет ему сказать покойная, но безуспешно. От этого он просыпался и ворочался до утра, ругая про себя старуху за её бестактность и бесцеремонность. Деда Гриша решил посоветоваться со своим знакомым слесарем: что ему делать с наглой старухой, которая мало того что умерла, до конца не рассчитавшись с председателем за вставленные протезы, так ещё пытается мешать ему по ночам сладко спать.
– Послушай, приятель, что мне делать с проклятою бабой? – начал он жаловаться слесарю словами из сказки Пушкина.
На что тот деду отвечал:
– Не печалься, поживи немного у меня на ремонтной станции, заодно и посторожишь её ночью, а там видно будет.
Так деда Гриша и сделал – перебрался в мастерскую приятеля и стал там ночевать на топчане, попутно охраняя совхозное добро. Здесь по ночам старуха перестала сниться, чему он был несказанно рад. Домой теперь дед заходил только днём истопить печку, чтобы не замёрзла картошка, которую он теперь хранил в комнате, так как осенью погреб затопило грунтовыми водами, а вычерпать её у деда Гриши уже не хватило сил. Варил кастрюльку картошки себе на обед и присматривал за розовыми зубами в стакане, чтобы никто не стащил.
Только он приспособился к новой для себя жизни кочевника, как однажды, недели через две, деда Гриша, придя, как обычно, после обеда из дома в мастерскую, увидел на дверях большой амбарный замок. Соседи по мастерской ему объяснили, что слесарь неожиданно заболел и его увезли в районную больницу с подозрением на аппендицит.
Делать нечего,
