посоветовал ей внутренний голос. – Выйди на площадь, стукни себя кулаком в грудь, а потом бухнись на колени и покайся принародно! Лучше о себе подумай, чудо гороховое! Что ты мужу скажешь, когда он спросит тебя про сломанный зонт?»
Кира не смогла сдержать печального вздоха.
– Что-то случилось? – услышав вздох, поинтересовался Дмитрий Викторович.
– Нет, нет, – поспешно заверила его Кира. – Просто вспомнила… одно печальное событие.
– Сбитую женщину?
– А вы откуда знаете?
– Ну-у, – Дмитрий Викторович сделал в воздухе неопределённый жест холёной рукой, массивная золотая печатка с бриллиантами на безымянном пальце высокомерно сверкнула, подчеркивая свою эксклюзивность. – Эту новость Татьяна Ивановна с большим удовольствием сообщает всем входящим в подъезд. И мы с Сергеем удостоились.
– Да уж… новость, – Кира не знала, кто такая Татьяна Ивановна, но предположила, что она одна из тех выбежавших из подъезда женщин, так заинтересованно участвующих в дальнейших событиях.
– А вы, какое отношение имеете ко всему этому?
– Да, так… – Кира пожала плечами.
Взгляд Дмитрия Викторовича стал пристальным, словно рентген – хотя особо просвечивать и не надо было: всё и так читалось на поскучневшем женском лице.
– Видели?
Кира кивнула.
– Страшно?
– Страшно, но дело не в этом. У неё был мой зонт…
– Зонт?
– Ну да, мой зонт. Такой большой зонт, красный в белый горошек. Я забыла его на лестничной площадке у двери, а она взяла…
– И какой вы сделали из всего этого вывод?
Кира слегка пожала плечами.
– Никакой… Ну, может без зонта она раньше увидела бы машину…
Дмитрий Викторович отметил про себя сей странный факт с зонтом, но вывод тоже не сделал – возможно, его неприязнь к этой женщине помешала ему завершить логическую цепочку мыслей, а возможно, он просто не захотел брать на себя её проблемы – ведь она для него чужой человек и её проблемы его не касаются.
Потому, как Кира отрешенно замолчала, Дмитрий Викторович понял, что разговор на эту тему окончен. Он всегда чувствовал, когда надо остановиться и сменить тему разговора, стать из заинтересованно-сосредоточенного беспечно-равнодушным или наоборот.
– Давайте перенесём наши наследственные дела на завтра, часа на три, – предлагая это, Дмитрий Викторович брал по одной пачке из сумки Киры и складывал в сейф. – Думаю, к этому времени я уже освобожусь, и ничто нам не помешает. Или у вас другие планы?
– Нет у меня никаких планов, – вздохнула Кира, машинально провожая глазами очередную пачку долларов – последние дни колесница её распланированной на годы вперёд жизни съехала с ровного шоссе и неслась сломя голову без дорог и ориентиров по ухабистому необъятному жизненному пространству и похоже не собиралась
