побледнела и прижала к груди пустую корзину:
– Да… слава богу. Не жалуемся.
И, подхватившись, стремительно убежала прочь. Танюха скептически поглядела ей вслед:
– Странные они все какие-то…
Вернувшись из погреба, кухарка начала заправлять готовкой, загружая в три высоких котла крупу. Поварята замешивали из теста булки и отправляли их в печь целыми противнями. Танька удивилась огромным объёмам, в которых готовился завтрак:
– Надо же! Я мне, с вечера показалось, будто в замке, кроме правителя, нет никого.
Эфиминия вытерла руки о передник:
– Это верно. При дворе почти никого не осталось.
– Для кого же столько еды?
– Гвардия властителя содержится за счёт придворной кухни. Каша и хлеб – для них. Господин Эрджеральд завтракает поздно; ему я готовлю сама.
После того, как явившиеся дежурные гвардейцы утащили с кухни котлы с предназначавшейся им едой, на кухню собралась прислуга. Их оказалось немного; горничная, прачка, камердинер, садовник и уже знакомый Таньке дворецкий.
Они все дружно уселись за стол вместе с кухаркой, поварятами, угольщиком и водоносом. Таньке тоже было позволено завтракать с ними.
Последняя на кухню вошла высокая угрюмая женщина. На ней было длинное мешковатое платье с передником, а на голове серый платок, повязанный узлом на затылке.
– Здравствуй, Эви! – поприветствовала её кухарка.
Но та, молча, прошла к кастрюле. Нагребла из котла в миску каши с горкой. Отрезала два больших ломтя хлеба. Прихватила крынку молока и, ни слова не говоря, удалилась. Танька заметила, что никого из присутствующих не смутило её поведение. Все продолжили трапезу, перебрасываясь короткими фразами.
– Энунсио так и не нашли, – сказал дворецкий.
– На его месте я бы просил убежища в Ситаре, – заметил водонос.
– Будь ты на его месте, болтался бы в петле!! – резко осадила его Эфиминия.
– А, может, он примкнул к банде филина? – осторожно предположила прачка и ткнула в бок горничную, – Эзл! Ничего не хочешь сказать?!
Та вдруг бросила ложку и подскочила:
– Оставьте меня в покое!! Я ничего не знаю! – и со слезами выбежала прочь.
– Ну, что вы пристали к бедной девочке, – осуждающе покачал головой садовник, – Ей итак нелегко.
– Нам всем нелегко!! – огрызнулась кухарка.
– Не будь такой жестокой, Эфиминия! Девочка искренне рассчитывала, что Энунсио женится на неё. А этот негодяй обокрал хозяина и был таков!
– Нужно быть полной дурой, чтоб верить, будто Энунсио женится на ней! На простой горничной!
– Ну, не всем же быть такой умной, как ты, – садовник ласково обнял кухарку за руку, – Добавь-ка мне каши, голубушка.
Она грубо избавилась от его объятий:
– Обойдёшься! И, вообще! Хватит болтать! Всем пора за работу!
– Эфиминия,
