о чем-нибудь подобном? Скорее всего нет. Вряд ли он вообще способен задумываться о такой ерунде».
Еще шаг. Блойд опустил глаза и попытался разглядеть сквозь ночную тьму то место, где скалистый берег встречает морскую волну. Было тихо. Море, устав от волнений и вечного беспокойства, тихо спало, стараясь не тревожить отражения ночных светил на своей темной и гладкой коже. Лишь тихий-тихий, едва доносившийся снизу плеск напоминал о том, что прямо под ним сошлись две противоположные стихии. Сошлись не в яростном и непримиримом противостоянии, рождающем мириады брызг и хлопьев грязно-белой морской пены, как это бывает в моменты бурь и штормов. Сошлись по-другому, как любовники, нежно ласкающие друг друга под покровом ночи.
Еще пара шагов. И вот, берег остался позади. Сейчас под ним только море. Бескрайнее море под бескрайним небом. А прямо перед ним – рождение нового дня. Ночная тьма нехотя откатывалась на запад, теряя свою власть над миром. Небосвод на востоке стал светлеть, обретая новые краски, заливая высь синевой, а горизонт всеми оттенками розового, красного и золотого. Вместе с небом стало оживать и море. Вот над морской гладью там, далеко впереди, где море встречается с небом, появился самый краешек солнечного диска, и от него прямо к Блойду, к самым его ногам вдруг побежала яркая светящаяся дорожка. Свежий морской воздух наполнил его легкие, кружа голову, придавая всему телу неимоверную легкость и невесомость. Блойд вдруг почувствовал нестерпимое желание ступить на эту солнечную дорожку, оставить за спиной все – и Крепость, и Горсемхолл со всей его мышиной возней и алчными людишками, все, что его так тяготит, прижимает к земле и давит, давит, давит… Вот оно, настоящее. Только он, море, небо и эта солнечная тропинка. Безграничная свобода до слез на щеках, до трепета каждой клеточки его существа. Еще шажок, и вот оно – место, где кончается помост и начинается дорога к Солнцу.
– Волшебно, не правда ли?
Голос Торна, прозвучавший как будто из другого мира, заставил Блойда вздрогнуть. Завладевшая им иллюзия свободы вмиг безжалостно улетучилась, оставив после себя такую знакомую для Гута тяжесть. Блойд обернулся и увидел облокотившегося об арку входа коменданта. Скрещенные на груди руки и устремленные вдаль глаза. Что-то новое в облике коменданта почудилось Блойду. Он даже не сразу понял, что именно. Только спустя несколько мгновений Гут заметил, как рассветное небо отразилось в глазах Бена и покатилось вниз, оставляя на его лице мокрую соленую бороздку. Он вдруг оказался живым. Живым и настоящим. Способным отражать небо на своих небритых щеках.
Блойд снова повернулся к восходящему Солнцу, с трудом усмиряя подкативший к горлу ком.
– Вы правы, Бен. вы чертовски правы! Это лучшее место, чтобы уйти… Только так и стоит умирать… Только так, встречая рассвет!
Глава 7. «Конер, черт возьми»!
Канцлерский срок Лорда Чизена Вьера подходил к концу. Эссентеррия прожила
