не могли стать гарантией победы для наступающих. Ворвавшись в единственный проход в Крепость, они, вопреки всем ожиданиям, оказались бы не на широком дворе, а в длинном и узком, как бутылочное горлышко, проходе, образованном внутренними стенами, также усеянными смертоносными для прорвавшегося противника бойницами. Ширина прохода не позволяла одновременно протиснуться по нему более чем трем-четырем войнам. Встреченные арбалетным (а позднее и ружейным) огнем и градом заготовленных в изобилии валунов, нападавшие не просто не смогли бы пробиться внутрь Крепости, но и надежно запаковали бы бутылочное горлышко собственными телами.
Бьющий в центре острова ключ был приручен, загнан в систему трубопроводов и служил надежным и неиссякаемым источником чистой питьевой воды, а запасов продовольствия и боеприпасов хватило бы для того, чтобы без труда дождаться помощи королевского флота.
Одним словом, Крепость была совершенно неприступной.
Вот только, как это часто случается, Крепости так и не суждено было выполнить свою миссию. Со стен ее за всю многовековую историю так и не прозвучало ни одного боевого пушечного залпа. Сколты, едва завидев начавшееся на острове строительство, просто стали пускать свои корабли далеко в обход будущей Крепости, отыскав другие источники пресной воды. Об этом, собственно, и пытались предупредить самодержца умудренные опытом советники. Попытки эти не увенчались успехом. Но Григ Второй не успел испытать разочарования. За то столетие, которое продолжалось строительство, преставился не только он сам, но и его сын, и даже сын его сына. Заканчивал строительство Крепости уже правнук Грига Рольда, скорее из уважения памяти почивших предков, чем руководствуясь стратегическими соображениями.
Несмотря на то, что надобность в Крепости как в военно-фортификационном сооружении отпала, ее продолжали содержать в должном состоянии. На всякий случай. Мир – штука хрупкая, а Крепости – они для того и нужны, чтобы самим фактом своего существования этот хрупкий мир сохранять.
В Крепость определили постоянный гарнизон. Орудия хоть и изрядно проредили, но для острастки оставили. Назначили коменданта, который, за неимением других развлечений, денно и нощно муштровал несчастных солдат, отрабатывая действия гарнизона на случай нападения неприятеля, которого, и это четко знал и понимал каждый, никогда не будет. Его и не было. Не было целыми веками. Коменданты сменяли друг друга, умирая не от ран, полученных в яростном бою, а от старости или белой горячки. А чем еще прикажете заниматься в этой оторванной от всего мира дыре? Только пить и муштровать солдат. И ежедневная муштра с ежедневным пьянством продолжались годами, десятилетиями, веками – до тех пор, пока Крепость не сменила своего назначения.
Глава 5. Несостоявшаяся дружба.
– Добрый день, Лорд Гут! – комендант Крепости доброжелательно улыбнулся, помогая гостю спуститься по шаткому трапу.
