всегда везет. Везет даже тогда, когда мы уверены в обратном. Даже тогда, когда из-под ног едет почва, а душу раздирают смерчи. Просто результат везения в таких случаях приходит позже.
Я стараюсь меньше вспоминать тот период. Его хочется вернуть. Гнилая резинка, связывающая нас, все еще тянется, но не рвется. Я пыталась, не хватает сил. Он сильнее меня, в нем есть жесткость. Я слабая, пугливая, сомневающаяся. А может, вера в то, что вернется сказка, не отпускает. Надежда, знаете, живучая.
Его натянутое «Доброе утро» сводит с ума, «Задолбала» – бьет под дых. Я постоянно кричу: «Сколько можно издеваться!», уходя по кругу в бесконечно повторяющийся диалог. Он злится.
Вероятно, он тоже несчастен, как и я, только проявляет по-другому. Он криками, я слезами. Чувствую, как ухожу в себя глубже, становлюсь тише, уменьшаюсь в размерах. Смотрю на мир исподтишка. Страх, с которым я сроднилась, сковывает. Он как коррозия поглощает все больше. Его это бесит.
– Ты же никто! – кричит он в пик скандала, когда я рыдаю в спальне. Я верю ему, почему бы и нет. Если б я была кем-то, не терпела. Давно ушла. Только у меня ничего нет: ни денег, ни друзей, ни работы. Понять не могу, почему он так не сделает. Кто-то же должен решиться закончить этот ужас. Но мы остаемся на одной территории и продолжаем мучить друг друга. Таких семей, как наша, – миллионы, просто не все признаются.
Жалость к себе разъедает. В какой-то момент она становится смыслом жизни. А после этого двигаться куда сложнее.
Раза четыре я таки пыталась уйти. Не получилось. Страх, что там будет хуже, возвращал назад, убеждая его в моей слабости еще больше. Потом я устала шагать в пустоту. Эта борьба разучила меня радоваться. Но это не расстраивает. Вспоминаю об этом, только когда вижу счастливых людей, которые смеются. Попадаются, как правило, молодые. Через время они тоже разучатся, я знаю.
Задаю ему с постоянной периодичностью вопрос: «Зачем все это?». Он отмахивается. В зависимости от ситуации говорит: вариант А – что я все выдумываю и у нас все хорошо. Вариант Б – что это все моя больная голова, ну а вариант В самый жесткий – что я сама во всем виновата. Последнее, как правило, кричит громко, в другой, менее пристойной форме.
Но я барахтаюсь. Я с каким-то остервенением хватаюсь за вариант А и засовываю назад выпадающие из наших отношений винтики, закручиваю болтики, меняю масло. Не помогает. Поломки становятся все сильней, дышать становится сложнее.
Во мне нет злости. Вместо нее жалость. Жалость к себе и страх. Страх, что так будет всегда. Еще раздражение. На себя же. Я не знаю, как надо. Правильного выбора не существует – есть сделанный выбор и его последствия. Я не могу понять одно, что я не так выбрала.
Перекинув сумку через плечо, я пошла к выходу.
– Дура, – буркнула сама себе под нос и поняла, что решимость все поменять стала опять замещаться неуверенностью и страхом. Чувство вины, что это я все порчу, поползло по телу. Уверенность после ссоры, в том, что ты прав, мешает делать правильные шаги. Эта уверенность
