кривизна не портила весь облик этой дамочки, чего нельзя было сказать о ее губах. Они тонкой бесформенной нитью легли под носом, потеряв линию симметрии, сместились влево.
Девица, восседая в моем кресле, не спешила отвечать, перебирая в руках ключи от машины, пристально смотрела на меня. В воздухе повисла немая пауза, которая протянулась бы вечно, если б за спиной не раздался щелчок открываемой от ванной двери и голос мужа:
– Ну что, киса, ты готова? – он со всего размаха налетел на меня, чем выбил из ступора. Я посмотрела на него широко открытыми глазами и сквозь шум в голове услышала одно только слово «киса», которое резануло по уху своей пошлостью.
– Ты?
Странный вопрос.
– Я.
– А что ты здесь делаешь?
Вообще-то я здесь жила, находилась в статусе его жены и была даже прописана на этой территории.
– Ой, – не дождавшись моего ответа, спохватился он. – Познакомься, это моя… – он замялся. – Сотрудница Инна.
Глаза девицы из раскосых стали округлыми, и ее брови поползли вверх.
– Очень приятно, – промямлила я.
Глупая фраза, согласна. Но я всегда терялась в непонятных ситуациях и никогда не находила нужных фраз. Позже они, конечно, появлялись, но было поздно, и это изводило внутренним диалогом, как бы круто я могла ответить.
Дима стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Никогда ни в чем не виноватый мужчина, смотрел на меня, как провинившийся школьник смотрит на директора или человек, который вынес первый раз в жизни мимо кассы товар, не рассчитавшись за него, но был остановлен охранником и прилюдно наказан обыском. Я отвернулась. Смотреть на него было противно.
Покачнувшись, я сделала шаг к двери, затем резко развернулась и прошла к себе в комнату. Растерянность стала замещаться гневом, а в этом состоянии всегда легче оценивать ситуацию. Открыв дверь гардероба, я стала складывать в сумку нужные мне вещи.
Какая гнилая и пошлая картина. Брезгливость и разочарование заполнили все тело, сбивая дыхание с нормального ритма, учащая сердцебиение и сотрясая руки в неприятной дрожи. Только сейчас до меня стало доходить, как все обстояло на самом деле.
Прожив в хреновых отношениях с мужем столько лет, я навешала на себя кучу комплексов. Чувство вины, что я не сохранила наш брак, сгрызали меня изнутри. Осознание того, что я параноик, ревновавший к пустому месту, истеричка, заводившаяся с пол-оборота, не хозяйственная, не сексуальная, не умеющая понять и поддержать, сводило меня с ума. Я мучилась от понимания, что далека от идеала и пыталась всеми силами к этому идеалу добраться.
Не успела. Этот идеал для мужа все равно был бы не идеален. Семь лет стажа совместной жизни разъедают идеальность. Как бы ты к ней не стремился. Нет новизны, нет бабочек в брюхе. Эмоции растушевываются, лопаются мыльными пузырями, оставляя во рту привкус горечи. Любая попытка их воскресить – дешевая игра актеров третьесортного театра.
На
