осторожные шаги. Морквин застывает с открытым ртом – по чердаку кто-то ходит!
– Кто это? Ведь Мастер Тромм ушел, я сам видел, – шепчет ушастый, тот, что принес бумагу.
«Он у них за дежурного», – соображаю я.
Морквин поворачивается ко мне.
– Второй? – он кивает на потолок.
– Не думаю, – говорю я.– Он, наверное, уже превратился в ворону и улетел на болото…
Морквин недоверчиво ухмыляется, но тут слышится далекое воронье карканье, и я обрадовано говорю:
– Точно! Он лучший ученик старика Оркмахи, а превращаться в ворону – его любимое занятие.
Школяры озадаченно стихают.
– Сейчас мы узнаем, в кого это он превратился! – взвинчиваясь, визжит белобрысый. – Ишь ты, в ворону!.. С помощью магии я увижу, где он скрывается. И уж тогда…
– Но ведь Мастер Тромм не разрешает тревожить дух Покровителя озера в его отсутствие, – доносится из-за стола.
– Заткнись, трус! Тебе никогда не научиться даже порчу наводить. Ты всю жизнь проходишь в учениках.… Ну, кто со мной в комнату Мастера?!
Опустив головы, ученики внимательно изучают выскобленные добела половицы.
– Гадать собрался? – шепотом рассуждают у меня над ухом. – На костях или на воске?
– На бобах, поди…
– Ах, так?! – Морквин не дождался добровольцев.– Что ж, сейчас вы увидите. Все вы увидите…– злобно шипит он. – Но знайте, я никому ничего не забываю… – И, старательно подражая тяжелой поступи Мастера, он выходит.
Шепот испуганно стихает. Кухню наполняет вязкая тишина. Лишь нескончаемый дождь стучит с тоскливым упорством, точно заблудившийся путник в запертый дом.
Через несколько минут «глаза и уши» возникают в дверном проеме. Перед собой на опасливо вытянутых руках он держит грубую кожаную сумку.
– Сумка Мастера!..– и школяры впиваются в нее глазами. Морквин осторожно кладет ее на стол и шумно переводит дух, широким рукавом отирая с лица пот.
– Флорин и Норин! – приказывает он сидящим с края двум одинаковым школярам, – живо к озеру за водой!
Не отрывая глаз от сумки, близнецы пятятся в угол и, подняв небольшой деревянный жбан с крышкой, тихо исчезают.
Морквин, полностью войдя в роль Мастера, – пародист поганый! – похоже скрипит:
– Умихмасс и вы двое, быстро вниз за треногами!
Еще трое послушно покидают столовую, спускаясь в открытый люк.
– Тащите все семь! – кричит он вслед, а потом вдруг поворачивается и вперивает свой водянистый взгляд прямо мне в глаза.
«До Мастера тебе, конечно, далеко», – думаю я, вежливо улыбаясь.
Минуты две-три он упорно таращится, выкатив из орбит блекло-голубые глаза и. чтобы доставить ему удовольствие, я не отворачиваюсь. Что он еще придумал? Меня почему-то беспокоят треноги, за которыми он отправил этих… ну, тьфу ты, язык сломишь!
Наконец, открывается дверь, и, пятясь, Флорин и Норин
