Алмазов-Рюмин.
– Слушаю вас, господин ротмистр.
– Господин поручик, командование недовольно вашей работой.
– То есть? – Копытин усмехнулся, дернул щекой.
– Где активные действия, где организованное уголовное подполье? Кроме того, нам известно, что вы совершили несколько крупных экспроприаций, но где средства?
Копытин молчал.
– Помните, что у нас в организации состоят чины полиции. Люди, прекрасно знакомые с уголовным миром. Мы знаем все, что вы, ну… как бы сказать…
– Граблю? – зло выдавил Копытин.
– Изымаете, до последней копейки. Вы, поручик, просто недооцениваете нашу службу. Через неделю ждем денег. Адрес вам известен.
Алмазов-Рюмин резко повернулся и зашагал в сторону Петровки.
Манцев стоял, прислонясь к теплому кафелю голландки, и слушал Мартынова, меряющего шагами кабинет.
– Мы все обдумали. Пойдут они к Васильеву. Мы их возьмем. А дальше? Собан-то опять уйдет, и Копытин тоже.
– Ну и что ты предлагаешь, Федор?
Мартынов подошел к Манцеву, наклонился.
– Есть план, – азартно сказал он.
– Излагайте.
– Мы решили так…
Собан и Копытин играли в карты.
– Карта тебе прет, Витя, как из параши.
Копытин подтянул к себе выигрыш:
– Ничего, Коля, карта не лошадь, к утру повезет. – Копытин начал быстро сдавать карты.
Собан взял, поглядел, бросил:
– Я тебе что хочу сказать, Витя. Интересовались тобой.
– Кто? – дернул щекой Копытин.
– Солидный мужик. Раньше в сыскной служил.
– Что ему надо?
– Не сказал.
– Хочешь, я тебе скажу? – Копытин перегнулся через стол. – Хочешь?
– Не психуй, гнида, – Собан оттолкнул Копытина.
– Так вот, они хотят, чтобы мы с тобой часть взятого офицерскому заговору отдавали.
– Точно?
– Я же, знаешь, зря языком не бренчу.
– Значит, – усмехнулся Собан, – опять експлатация. Мы бери, а им отдавай. Не выйдет.
– Нет, ты не знаешь этих людей. А я их знаю.
– Витя, ты кто будешь? А то о тебе разное говорят.
– Я офицером был. А теперь свободный человек. Мне не нужны ни белые, ни красные. Жить хорошо хочу. Поэтому слушай меня, Николай.
Копытин достал портсигар, щелкнул крышкой, протянул Собану.
Они закурили.
– Ты, Собан, дурак. Не прыгай, сиди тихо. Дурак. Все ты можешь в налете взять. Цацки, деньги, жратву. Все, кроме ума.
– Ишь, падло, как заговорил. – Лицо Собана налилось, губы стали тонкими и жесткими.
– Ты глазами не зыркай. Я не из пугливых. Насмотрелся того, чего тебе с твоими сопливыми мокрушниками никогда не увидеть. Они кровью хвастают. Так я ее за день проливал больше, чем они за две жизни.
Лицо
